Затворница. Яна Перепечина

успокоиться.

      Анжеле Егоровне стало неприятно, и она сердито буркнула:

      – Всё ясно, ты меня понимать отказываешься. Хочешь ты или нет, но пластическую операцию я сделаю.

      – Делай, как знаешь. Об одном умоляю: не проси денег у Игоря. Оставь ты его уже. Дай ему устроить жизнь без тебя и твоего постоянного присутствия в ней…

      – Я отдала ему лучшие годы! – патетически воскликнула Анжела Егоровна и залюбовалась собой.

      В карих глазах дочери всколыхнулось смешанное со злостью изумление. Всё же она всегда больше любила Игоря, чем её, родную мать. И чем только он заслужил?

      – Это он отдал тебе лучшие годы! – вспыхнула Лера.

      Анжела Егоровна капризно надула губы и выпалила, желая обидеть дочь:

      – И тебе!

      Но Лера почему-то не обиделась, злость в её взгляде потухла, и она в кои-то веки согласно кивнула:

      – И мне. Но я ему за это хотя бы безмерно благодарна и теперь стараюсь не мешать жить…

      – А я, значит, мешаю… – Анжела Егоровна хотела смутить дочь, но та смущаться отказалась и строго отрезала:

      – Мешаешь.

      – Так вот ты как о матери! Я всё расскажу Игорю, и пусть он…

      Лера нехорошо усмехнулась и твёрдо – Анжела Егоровна в её голосе вдруг услышала интонации Игоря – сказала:

      – Не трогай его. Он далеко, и пусть там остаётся и занимается своей жизнью. А с остальным – решай сама. Я даже обещаю приходить к тебе в клинику и поить через трубочку после операции, но только оставь его и не проси у него денег.

      – Ладно… – растерялась Анжела Егоровна. – Но где же мне тогда…

      – Мам, я готова тебе всё отдать, но, боюсь, моих сбережений хватить максимум на полторы морщины.

      Анжела Егоровна сразу же забыла об обидах и оседлала привычного конька:

      – Во-о-от! – энергично протянула она. – А я тебе, что говорю, чуть ли не каждый день?! Проходят лучшие годы. А ты их бездарно тратишь на учёбу и работу. Вместо того, чтобы найти подходящего мужчину, удачно выйти замуж и…

      – И содержать на деньги ни в чём не повинного человека тебя, мамочка! – перебила её невоспитанная и скептически настроенная дочь.

      Разогнавшаяся Анжела Егоровна не сразу услышала сарказм в её словах и удовлетворённо поддержала:

      – Вот именно!

      Лера снова – уже во второй раз за один разговор! – как-то странно усмехнулась, коротко ответила:

      – Не будет этого, – быстро покидала в сумку купальник и полотенце и ушла, махнув рукой.

      Всё-таки взрослые дети – это сплошное наказание!

      Анжела Егоровна даже и не подумала, что того, какой Лера была в детстве, она почти не помнила. И не по причине слабой памяти, а потому, что маленькую Леру воспитывал кто угодно – бабушка, отчим, родители её подружки. Марины – но только не родная мать. Той было не до этого. В этот неприятный для неё момент она искренне ощущала себя прекрасной матерью, несправедливо обиженной жестокосердной дочерью, и очень бы удивилась, попробуй кто-нибудь поспорить с ней.

      Глава 11

      Наши