Подумаешь, попал – 2. Валентин Георгиевич Вишняков

Константин Федорович, – обратился я к Ведерникову, – выделите из своей бригады роту танков и роту мотострелков для прикрытия корпусной артиллерии и штаба. Мало ли что, вокруг еще много недобитых частей противника, а мы бросаем почти все наши силы для наступления. Вашей же бригаде выделен небольшой участок прорыва.

      – Хорошо, – недовольно буркнул комбриг.

      Разгром был полный. Разгром моего штаба. Утром началось все, как было запланировано. Артиллерия открыла массированный огонь, мешая с землей вражеские укрепления. Особенно старался корпусной крупнокалиберный дивизион 152-миллиметровых гаубиц, раз за разом посылая свои смертоносные залпы.

      Вяземцев на КВ-2 возглавил атаку одного танкового батальона, ссылаясь, на то, что поможет подавить доты и дзоты противника. Я же находился со штабом неподалеку от артдивизиона. Возможно, это и помогло противнику подойти к нам так близко. А ведь было все замечательно! Взломав оборону врага, наши части устремились вперед. Артиллерия перенесла свой огонь вглубь обороны противника. Я попробовал наблюдать за продвижением наших войск – в стереотрубу, но те уже ушли далеко. Наверное, пора было менять точку дислокации и нам, выдвигаясь вперед. Я уже собирался отдать команду на свертывание КП, как вдруг на улице поселка раздались частые выстрелы, послышались взрывы гранат и заурчали моторы.

      В комнату вбежал мой адъютант.

      – Немцы и много! – крикнул он, хватая лежащий на комоде автомат.

      – Вызывай роты прикрытия, чего они молчат! – крикнул я связисту.

      Появился начштаба Травченко, бледный, как мел.

      – Нас зажали! Немцев не меньше полка, есть бронемашины, – сообщил он.

      – Что там танковая рота? – опять крикнул я.

      – Молчит, – сообщил радист.

      – Вызывай кого угодно, должен же кто-то ответить, – приказал ему Травченко, перезаряжая пистолет.

      Тут в окно влетела граната. Все произошло мгновенно. Мой адъютант сбил меня с ног и навалился сверху, прикрыв собою. Раздался взрыв, и я почувствовал, как тело лейтенанта вздрогнуло, принимая на себя осколки, и как болью охватило мою правую руку.

      На входе в дом послышалась немецкая речь. Только не плен, подумал я, пробуя дотянуться до пистолета. Правая рука не слушалась, левую придавил своим телом адъютант. Как глупо и нелепо все закончится, промелькнули в голове мысли. Я снова попытался освободиться, бесполезно. Но тут вдруг раздались автоматные очереди, стоны и звуки падающих тел. И тут же я услышал взволнованный голос Телепина:

      – Викторович, командир, ты жив? Лешка, следи за входом, а ты, Сергей, не высовывайся!

      Снова автоматная очередь. Голос Федорчука:

      – У меня все патроны кончились.

      – Возьми оружие у этих, – снова заговорил Телепин. – Да говорю тебе, не высовывайся, малец! – крикнул капитан сыну.

      Автоматная очередь и голос:

      – У меня, батя, тоже все! Сейчас, как дядя Леша, шмайсер возьму, только я с него стрелять не умею.

      – Вот он!

      С меня свалили