Знак свыше. Современные были. Мария Сараджишвили

стаканчиков, что-то весело обсуждая между собой.

      …Даруй мне, Господи, их незлобие.

      Сололакская Маро

      Десять часов утра. Маршрутка лавирует по узким улицам Мтацминда, затем стремительно спускается вниз, к Сололаки. Пассажиры, трясясь, подпрыгивают на ухабах и рытвинах и вынужденно наслаждаются мелодичностью грузинской эстрады из авторадио. Кто-то, перекрикивая музыку, выясняет отношения по мобильнику, не стесняясь ненормативной лексики.

      Через окно, крест-накрест заклеенное скотчем, видно, что маршрутка поравнялась с инвалидкой, вооруженной двумя костылями, которая восседала на стуле прямо на проезжей части.

      Шофер резко тормозит, протягивает в открытую форточку горсть мелочи и весело кричит:

      – Как поживаешь, тетя Маро?

      В уличном шуме ответа не слышно, но видно, что просительница одаривает подателя беззубой улыбкой и, на секунду выпустив костыли, приветственно машет рукой.

      Маршрутка тут же срывается с места. Через заднее стекло видно, что следующая машина так же тормозит у импровизированной таможни.

      – Кто это? – спрашивает один из пассажиров, повернувшись назад.

      – Сололакская Маро! – с оттенком уважения отвечает водила. – Уже два года здесь сидит. Даже менты ее не трогают. Нельзя… Все маршруточники ей при проезде подают. Знают: весь день будет барака16… У нее никого нет. Ноги почти не действуют, вот и сидит здесь целый день. Вечером соседи приходят, забирают домой…

      – Что ты говоришь! – изумляется парень. – Ах, зачем раньше не сказал. Я бы тоже подал. На важное дело еду. Может, и мне бы помогло…

      Шофер, пожав могучими плечами, прибавляет звук магнитофона. Маршрутка тем временем летит к мосту Бараташвили…

      …Как известно из жития Ксении Петербургской, ямщики зазывали ее утром прокатиться в своем экипаже. Каждый из них знал, что такой утренний вояж гарантировал удачный день. Может, в этом популярность Сололакской Маро?

      Необъяснимо, но факт

      Первое волнующее повествование о подвигах Кати, прихожанки моего родного храма в Тбилиси, куда хожу много лет, я услышала от нецерковной подруги.

      – Что творится в этой Александро-Невской! – захлебывалась от возмущения Римма на том конце провода. Она привыкла высказывать свои претензии к церкви в основном мне как ее представителю. Особенно доставалось неизвестным пьяным священникам на джипах, которые, по Римминым словам, попадались ей в день по пять штук подряд. Я же напрасно и тупо пыталась ей объяснить одну истину: каждый видит то, что хочет увидеть. Перебивать ее в такой ситуации не имело никакого смысла. Надо было слушать до конца.

      – Это кого там держат, а? – не умолкала трубка, накаляясь от эмоций. – Да будь моя воля, я бы их всех в психушку отправила!

      Попыхтев таким образом минут пять и сбросив весь запал справедливого гнева, Римма наконец-то перешла к самой что ни на есть возмутительной сути инцидента:

      – Пошла, значит, Дина – ну, ты ее знаешь, моя одноклассница, вечно глаза подводит жирными

16

Достаток, прибыль (груз.).