Сто лет. Хербьёрг Вассму

как резиновая. На втором этаже сплю только я. Приходится мириться с тем, что Йордис ночью спит так далеко от меня. Но когда бабушка Элида, приехав, кладет свою ночную сорочку на мою постель, кругом все светлеет.

      Я вижу, как Йордис едет на велосипеде вверх по склону и на руле у нее висит какой-то пакет. Любопытная, как ласка, я прыгаю вокруг велосипеда и спрашиваю, что это такое.

      – Идет дождь! Поставь велосипед в сарай! – говорит она, будто не слышала моих слов.

      Я подчиняюсь. Ведь до сарая я еду на велосипеде! С седла я не достаю до педалей, сижу на раме. И еду от крыльца до сарая. Мимо точила и под сгнившим мостом сеновала. Не разрешается только ездить вниз по склону. Там легко упасть и изуродоваться, говорит он. Когда его нет на острове, я все-таки там катаюсь. Йордис ничего об этом не знала, пока ей не пришлось заклеивать мне царапины пластырем и забинтовывать коленки. Но падать мне нельзя. Можно поцарапать велосипед. Коньков у меня нет. Чтобы покататься, я беру коньки у других детей. Их нет потому, что когда-то он знал одного мальчика, который утонул в полынье. Но сейчас лето, и это не имеет значения.

      Войдя в сени, я слышу голос Элиды:

      – Ты не должна была ни о чем его просить!

      – Я и не просила. Он сам предложил.

      – А что скажет Ханс?

      – При тебе он ничего не скажет. Ведь он слышал, что Турстейн сам это предложил.

      – Ты попросила Турстейна купить куклу?

      – Нет! Он сказал, что купит куклу, когда уедет. А я заплачу за нее. Ведь здесь, у нас, кукол не продают. Просто я не думала, что это будет так скоро.

      Когда я вхожу в комнату, кукла сидит на столе. Грустные карие глаза, румяные щеки. На щеках глубокие ямочки. Жесткие каштановые волосы, руки вытянуты вперед. Ноги смотрят в разные стороны. На ней настоящие башмачки со шнурками и платье с кружевными оборками.

      – Ой! – Я хватаю куклу.

      – Ну как? Теперь у тебя есть кукла! – говорит Йордис и берет со стола письмо. Сначала она опускает его в карман передника, потом, передумав, кладет в шкафчик, где хранится крупа.

      Кухонный стол тянется вдоль всей стены. В шкафчиках под ним у меня есть два своих отделения. Это моя пещера и место для моих вещей, и я могу сидеть в пещере сколько захочу. Там помещаюсь только я.

      Йордис права: он никогда не устраивает ссор при Элиде. Но потом, когда меня нет дома, кукла бывает в опасности. Я боюсь класть ее в красивую голубую коляску, которую мне подарила тетя Гудрун. Тетя живет в Швеции. Они называют мою куклу американской. Я играю с ней, только когда его нет дома. Все остальное время она лежит в большой жестяной коробке, которую мне дал лавочник Ренё. Коробка желтая, и на крышке нарисован какой-то рогатый зверь. Темный кухонный шкафчик – надежное место для коробки с куклой.

      – Где твоя кукла? – спрашивает бабушка.

      – На месте, – отвечаю я.

      – Вещи любят порядок! Почему кукла не лежит в коляске?

      – Там лежит негритенок из Осло.

      – Он слишком