Вороньи игры. Саша Канес

как к лицу прилила кровь. Господи! Как повезло этой идиотке, что мы с ней в этот момент оказались не вдвоем!

      Саша понял, что сейчас может произойти, и буквально втолкнул меня в палату. Я смотрела на него, и мне было совершенно непонятно, что я могу рассказать о себе. Жизнь разделилась в моем сознании на две части – совсем незначительное или слишком личное. Наверное, то, что я рассказывала Саше в тот вечер, было слишком путано, сбивчиво и невнятно. Трудно рассказывать о собственной жизни, не впадая в патетику. Разумеется, жизнь человека, не достигшего двадцатилетия, представляется окружающим еще очень короткой. Но не стоит забывать, что из-за того, что мы не помним дня своего появления на свет, уже прошедшая часть жизни бесконечна и для десятилетней девочки, и для восьмидесятилетней старухи. Зато оставшийся кусок конечен для них обеих, а потому до животной тоски мал!

      Настал отбой. Мы поняли это по тому, что выключили основное освещение, как всегда в десять вечера. Свет, исходивший от индивидуальных светильников на стенах, был, в отличие от потолочных плафонов, не бело-голубым, а теплым, желтоватым. Прикатили Сашину кровать, над его изголовьем не оказалось лампочки. Я увидела, что у него с собой есть несколько книжек, и предложила подкатить койку поближе к моей, чтобы ему тоже достался свет от моего ночника… И, вообще, мне захотелось, чтобы Саша оказался поближе.

      Саше было неудобно нагибаться, и, главное, ему мешала скованность и боль в левой руке. Поэтому я сама нагнулась и сняла колеса его кровати со стопора. После этого подкатить койку куда надо не составило никакого труда. Выполнив эту нехитрую работу, я пошла в душ. Разделась и, немного подумав, отстегнула ошейник. Хватит! Хотелось помыться по-человечески. С непривычки собственная шея показалась мне слабой и какой-то уж чересчур длинной. Зато она почти не болела. Я встала под распылитель и включила воду. Какое счастье! Легко выдавив немного шампуня из укрепленной на кронштейне большой тубы, я с наслаждением намылила голову. По-видимому, я слишком сильно надавила на пластиковую емкость, и шампунь стек на кафельный пол. Я сама не поняла, в какой момент сделала неосторожное движение, но обе мои ступни внезапно скользнули по намыленному кафелю. Все из-за той же самой непослушной шеи я не сумела сохранить равновесие и со всего маху опрокинулась на пол, на раковину и на унитаз. Честно говоря, я не думаю, что произвела большой шум. Но Саша все равно услышал, что я рухнула, и уже через секунду влетел в душ. Думаю, что мало кто хотел бы предстать перед кем бы то ни было в таком виде. Абсолютно голая, я лежала спиной на унитазе, судорожно сжимая одной рукой край раковины. Другой рукой я пыталась прикрыться от Саши, прибежавшего меня спасать. Голова завалилась назад, а шейные мышцы не желали меня слушаться, из-за чего я вообще не могла вернуться в нормальное положение. Было немного больно и очень, очень обидно!

      Оценив ситуацию, Саша моментально подхватил мою голову, а затем, действуя одной только правой рукой, подхватил меня, перевернул и положил себе на плечо. Я не успела опомниться, как оказалась в палате на кровати.

      – Что