Обречённые на мытарства. Михаил Александрович Каюрин

Осокин Виктор Пантелеевич, – мужчина протянул руку для пожатия.

      – Ярошенко Марк Сидорович, отец Фроси, Василисы и Ивана. К сожалению, встреча наша происходит не в самом подходящем месте, – усмехнулся Марк, отвечая крепким рукопожатием.

      – Да уж, – грустным голосом подтвердил Осокин. – За что вас сюда упрятали?

      – За то же, видимо, что и всех остальных, – за контрреволюционную деятельность. Или вы арестованы за что-то другое?

      – Действительно, глупый вопрос я вам задал. Сейчас НКВД привлекает к ответственности всех по одной статье, словно стрижёт под одну гребёнку. Спустя двадцать лет после свержения царя простые труженики вдруг надумали вести деятельность против советской власти. Причём, не сговариваясь, каждый на своём рабочем месте в отдельности, так сказать. Вздор какой-то!

      – Вы, наверно, так и сказали Кривошееву –усмехнулся Марк.

      – Да, так и сказал, слово в слово, как вам сейчас. Не смог удержаться, когда услышал беспочвенное обвинение в свой адрес, – Осокин тяжело вздохнул, вспомнив, очевидно, разговор с Кривошеевым.

      – Напрасно вы так поступили, Виктор Пантелеевич. Кривошеев очень злопамятен, он страшный человек. После таких слов десять лет лагерей вам уже обеспечено, поверьте, – грустным голосом проговорил Марк. – Я знаю Кривошеева ещё со времён гражданской войны. По его милости моя семья оказалась на Урале. Когда сажали нас в товарный вагон на Украине, думал: ну всё, никогда больше не пересекутся наши пути дороги. Ан, нет, злой рок обозначил встречу ещё раз.

      – Невероятная судьба! – удивился Осокин. – Через столько лет, за тысячи вёрст вновь свести людей нос к носу. Просто поразительно. Столкнул людей в пропасть, и когда они чудом выбрались из неё, решил сбросить их теперь уже в более страшную бездну?

      – Это вы точно подметили – в бездну, – глухо проговорил Марк. –Ну что ж, придётся терпеть и это божье испытание. На всё его воля.

      – Вы верующий? – спросил Осокин.

      – Да, и верю, что мир вокруг нас – это божье творение, – чуть помедлив, с явным нежеланием рассуждать на эту тему, проговорил Марк Ярошенко. – А вы – коммунист?

      – Нет, что вы! – воскликнул Виктор Пантелеевич, и почему-то оглянулся по сторонам. – Вообще-то я философ, историю преподаю в силу сложившихся обстоятельств. В своё время изучил труды всех известных философов, как древних, так и современных. Ознакомился с идеями марксистов, и вы знаете, в корне не согласен с теорией Маркса и Энгельса. Она полна абстракции, в ней чрезмерно абсолютизируется роль классовой борьбы и насилия, романтизируется роль пролетариата. Но, самое страшное звено в этой теории – тоталитаризм. Поэтому мне с коммунистами не пути, как вы понимаете, поскольку поступить против совести я не способен. – Последние слова Осипов произнёс шёпотом, щёки его слегка порозовели от волнения.

      Несколько минут они молчали, затем учитель продолжил:

      – Здесь, в Чусовом, я ведь не собирался задерживаться надолго. Думал, подлечится моя жена, встанет на ноги, и мы снова вернёмся в Свердловск.