Сияние Орна. Александр Юрьевич Абалихин

их ещё никогда не видели. Обычно аборигены не проявляли эмоций.

      – Наверно, это Олег расправился с этими тремя туземцами, – предположил Курьянов.

      – Скорее всего, это так и есть. Только туземцы злятся не из-за этого. Что-то у них не так мужики, – сделал вывод Валерий. – Видно, не заладилась у них жизнь в пирамиде.

      – Нас ведут, словно на жертвоприношение, – сказал Курьянов.

      Вдоль стен стояли аборигены в коротких штанах или в туниках. Некоторые из них держали в руках крупные белые яйца.

      Пленников провели в большой зал, в котором вокруг расположенного в центре зала постамента, словно в торжественном карауле, застыли вооружённые копьями туземцы, облачённые в длинные туники.

      Затем в зал вошли ещё несколько десятков туземцев, одетые в серые шорты. Они окружили пленников и принялись исполнять танец, совершая недвусмысленные движения торсом и бёдрами.

      – Я так просто этим уродам не дамся! – поцедил сквозь зубы Игумнов. – Извращенцы!

      – Основная опасность исходит не от них, – заметил Курьянов. – Посмотрите на каменное ложе.

      На огромной каменной скамье на постаменте колыхалось нечто огромное.

      – Кто там шевелится? – спросил Игумнов.

      – Однако там лежит кто-то большой и голый, – присмотревшись, заметил Никодим.

      – Почему он не встаёт со скамьи? – удивился Игумнов.

      – Такими большими люди не бывают, – покачал головой Никодим. – Однако там лежит кто-то раз в десять крупнее человека.

      – Сейчас мы всё сами увидим, – сказал Курьянов.

      Аборигены принялись подталкивать пленников копьями в спину, направляя их к каменным ступеням, ведущим на постамент. Пленники поднялись по ступеням и оказались возле огромного каменного ложа. Теперь стало ясно, кто на нём лежал. Это была уродливая женщина. Её бёдра были прикрыты серой тканью. При огромном росте она имела относительно короткие руки и ноги. У неё отсутствовали молочные железы. Несколько жировых складок делали её похожей на свиноматку. Складки на её туловище колыхались при каждом движении. Она повернула к пленникам свою абсолютно лысую голову. Череп заблестел при свете факелов, закреплённых на стенах. Маленькие глаза самки были едва заметны на её заплывшем жиром лице. Её обвислые щёки подрагивали, а толстые губы искривились в улыбке, которую она изобразила, увидев пленников.

      Игумнов, оказавшийся ближе всех к ложу, с отвращением и содроганием рассматривал женскую особь этой странной расы. Она тоже внимательно и, как показалось Игумнову, оценивающе, посматривала своими заплывшими жиром глазками на пришельцев, особенно на него. Валерий перевёл взгляд на аборигенов-мужчин, которые с вожделением смотрели на самку. Игумнову стало дурно.

      – Посмотри, как эти уроды пялятся на свою красотку, – Игумнов толкнул в бок стоявшего рядом с ним Курьянова.

      – Гадость какая! – поморщился Анатолий.

      – Великая баба, однако! Очень уж страшна! – прошептал потрясённый Никодим.

      Игумнова подхватили под руки два аборигена