Индульгенции. Иван Солнцев

это даст Юле передышку, чтобы понять, что она действительно хочет сказать мне.

      – Ты вспоминал о нас? – она делает свой ход раньше, чем я предполагал.

      – Иногда.

      – Был повод?

      – У меня было очень много поводов.

      – У тебя все также?

      Молча киваю. В кои-то веки, мне стыдно. Я хотел бы соврать, хотел бы даже сквозь землю провалиться, лишь бы не признаться, что я все в том же состоянии зависимости от Сони и ребенка, и что уже вряд ли когда-то выберусь из него, кроме как посредством развода или, что скорее, получения свидетельства о смерти на мое имя.

      – Это хорошо. Значит, ты сделал правильный выбор. Как работа?

      – Отлично. А у тебя?

      – Да, ищу новых партнеров для компании. Работаю понемногу.

      – А давай… – я начал говорить раньше, чем придумал, что сказать, и уже пожалел об этом.

      – Что?

      – Давай, часов в восемь встретимся в «Френдз Форевер», недалеко от сквера Булгакова. Там уютно, не то, что в этой промзоне. Посидим, поболтаем.

      – Хм, – она почесывает нос, кусает губу, и я решаю, что это провал, что я ошибся, забыв спросить – а так же ли все у нее и вообще – зажили ли все раны… – Ну, давай. В восемь.

      – Да, – я выкидываю сигарету и радостно улыбаюсь, как конченый придурок. – В восемь.

      Разговор никак не может наладиться, и мне приходится отвлекаться на окружение, чтобы не смотреть постоянно на Юлю, хотя я хотел бы пожирать ее глазами бесконечно, потому что она восхитительна сейчас. Вообще, это едва ли не худшее, что может быть – понимать, что вещи, которые ты, на самом деле, любишь в человеке, ты прикрыл для себя ширмой из каких-то глупых обид и обстоятельств, но сейчас я должен стойко выдержать это наказание и попробовать с ним смириться.

      Старый пердун в очках за соседним столиком вещает своей явно более молодой жене, что нужно смотреть биатлон в этом году, и что наши зададут всем жару. Вообще, странно, что эта парочка оказалось в таком молодежном заведении, и я вижу, как дед пялится на гигантские сиськи татуированной вдоль всего декольте девицы, сидящей у бара. Он явно надеется, что та отреагирует на эти знаки внимания и хотя бы улыбнется в ответ, и это как-то поднимет его самооценку, потому что его самооценку, в отличие от его члена, еще можно немного поднять.

      Фрагменты, кадры, короткие видеоролики происходившего терзают меня, не давая спокойно закрыть глаза. Все, что проскальзывало в последние дни мутным пятном, встало прямо перед моим идеально сфокусированным внутренним зрением. Где же Леха? Когда же взлет? Как же мне тяжело сейчас…

      – Все, что нам казалось вечным, оказалось таким скоротечным?

      Глупая рифма у нее вышла. Но я наслаждаюсь звуком ее голоса, поэтому мне плевать.

      – Ну, да. Примерно так.

      – Забавно звучит.

      – Но это правда. Правда, в которую мне и тебе пришлось поверить.

      – Брось, мы оба поняли, что с этим можно жить.

      Я молчу, но внутри меня бушует ураган.