Выше облаков. Екатерина Береславцева

вы начали о чём-то догадываться?

      – Мне снились сны, Иван Семёныч. Странные сны. Как будто я новорожденный младенец, а рядом со мной – самое родное для меня существо, моя мамочка… Я списывала эти сны на своё состояние – все-таки мне впервые довелось пройти через хирургическую операцию, – но потом я услышала разговор в коридоре… – Я влила в себя остатки медовой жидкости и протянула пустую рюмку за следующей порцией. – Не скупитесь, господин доктор, когда мне ещё придётся так расслабиться!

      – А на ребёнке это никак не отразится? – он с опаской взглянул в сторону кроватки.

      – Вот и проверим, Вансемёныч! – хохотнула я и хлопнула его по плечу.

      – О, да вас совсем повело, моя дорогая! Вы что, ничего не ели сегодня?

      – Вы знаете, Вансмёнч, – я заглянула в его прекрасные глаза. – Я так счастлива, что вы пришли, так счастлива! Ко мне ведь никто не ходит… ик… в гости, только этот… папаша и ещё эта… как же её…

      – Я теперь вас часто буду навещать, Марго.

      – Правда? Вы просто душка, Вансмич, дайте я вас расцелую за это!

      Глава 12

      Проснулась я от детского крика. Мне не с первой минуты удалось осознать, кто я и где нахожусь. Какой-то крепкий мужичок суетился возле Василисы. Ба, да это же Арсеньев! Какого чёрта он делает в моем доме?

      – Вы пришли, чтобы вылечить мою больную голову, Иван Семёнович?

      Я сжала гудящие виски. Нестерпимо хотелось пить.

      – Где у вас памперсы, Марго? Ваш ребёнок очень привередлив, не желает лежать в мокром.

      – Господи, сколько же я спала? – вдруг ужаснулась я, всё вспомнив. – И который вообще час?

      – Восемь утра. На первый завтрак вы уже опоздали.

      – Восемь?! – Я нецензурно выругалась. А что, могу себе позволить, я у себя дома! – Так она же голодная!

      – Не голоднее вас. Ночное и утреннее кормление мы не пропустили.

      – Мы?

      – У меня двое детей и одна внучка, уж поверьте, Маргарита, разводить сухие детские смеси я умею.

      – Ох!

      В совершенном смущении я кинулась к упаковке с памперсами, лежащей в платяном шкафу. Значит, пока я, назюзюканная до беспамятства, валялась на диване, доктор, как любящий папаша, ухаживал за моим чадом? И я ещё хотела напиться в одиночку??

      – У вас есть огуречный рассол, зелёный чай или минералка, Марго?

      – Минералка вроде бы оставалась… – Я облизнула пересохшие губы.

      – Я сам поменяю памперс, а вы марш за водой! – непререкаемым тоном сказал он. – И примите контрастный душ. Помогает. Идите, идите уж!

      – Спасибо, Иван Семёныч! Вы настоящий друг!

      Я бросилась на кухню, по пути вспоминая, что я такого могла наговорить доктору ночью. В памяти остались только какие-то обрывки. Будем надеяться, что я вела себя достаточно прилично…

      – Вода – это жизнь!

      С этим неоспоримым утверждением я вышла из ванной, одетая в жёлтый махровый халат, и с полотенцем, закрученным на голове. Дышать стало значительно легче.

      – Вот теперь вы похожи на человека! –