Танцы на снегу. Геном. Калеки. Сергей Лукьяненко

есть. – Бармен выдал мне сдачу. – Приняли?

      – Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.

      – Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?

      – С апельсином, – сказал я наугад.

      Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:

      – Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли – это самые простые. Например – с шоколадом и щепоткой ванили.

      – Давай, – так же шепотом ответил я.

      Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.

      Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы. Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.

      Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, – наверное, навигатор и карго-мастер.

      – Опаздываешь, модуль, – холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал – для него я уже не был славным мальчиком.

      – Простите, больше не повторится, – сжимая ручку чемодана, сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.

      – Идем, – сказал капитан. Все повернулись и двинулись к шлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.

      На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли, едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго и навигатор – тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он очень аккуратно положил свою фуражку.

      Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.

      Капитан поднял и надел фуражку.

      Автобус покатился по оранжевому такыру.

      «Клязьма» была стандартным сухогрузом, такие к нам непрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишком вытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем они были почти невидимы – такие маленькие. Казалось, что «Клязьма» лежит прямо на песке, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк был уже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших в корабль обогащенную руду.

      – Последний рейс в этот гадючник, – сказал старпом. – Слава тебе, Господи…

      – Зато какой пай, – негромко возразил тот, кого я считал навигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.

      – Да, пай хорош, – согласился доктор. – И хороший модуль наняли.

      – Еще надо проверить, – кисло возразил старпом.

      – Хороший, хороший, – повторил доктор. – Что я, тестировать разучился?

      Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейся на заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание. Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть и возмущаться.

      Автобус пристыковался к шлюзу – спустившейся сверху прозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меня прижало