Посмертные записки Пиквикского клуба. Чарльз Диккенс

зеленых зонтиков.

      Тут маленьким джентльменом овладел припадок веселых судорог, который прекратился только при появлении третьего лица.

      Это был высокий тощий мужчина с рыжеволосой головой, начавшей лысеть, и с лицом, на котором торжественное сознание собственной значительности сочеталось с бездонным глубокомыслием. Он был облачен в длинный коричневый сюртук, черный суконный жилет и мышиного цвета панталоны. На жилете у него болтался лорнет, на голове была шляпа с очень низкой тульей и широкими полями. Вошедший был представлен мистеру Пиквику как редактор «Итенсуиллской газеты» – мистер Потт.

      После нескольких вступительных слов мистер Потт повернулся к мистеру Пиквику и торжественно произнес:

      – Эта борьба вызывает большой интерес в столице, сэр?

      – Мне кажется, вызывает, – ответил мистер Пиквик.

      – Смею думать, – продолжал Потт, ища взглядом подтверждения со стороны мистера Перкера, – смею думать, что моя статья в последнем субботнем номере до известной степени этому способствовала.

      – Не может быть ни малейших сомнений! – подтвердил маленький джентльмен.

      – Пресса – могущественное орудие, сэр! – сказал Потт.

      Мистер Пиквик выразил полнейшее согласие с этим положением.

      – Но надеюсь, сэр, – продолжал Потт, – я никогда не злоупотреблял той великой властью, которой обладаю. Надеюсь, сэр, что я никогда не направлял врученного мне благородного орудия против священного лона частной жизни или в чувствительное сердце личной репутации… Надеюсь, сэр, что я посвятил свою энергию… попыткам… может быть, слабым, да, да, слабым… внушать те принципы… которые… которые…

      Тут редактор «Итенсуиллской газеты», по-видимому, запутался, мистер Пиквик пришел ему на помощь и сказал:

      – Ну конечно.

      – Позвольте мне, сэр, – сказал Потт, – спросить вас, человека беспристрастного, как относится общественное мнение Лондона к моей борьбе с «Независимым»?

      – Несомненно, с огромным интересом, – вмешался мистер Перкер с лукавой улыбкой, по всей вероятности случайной.

      – Эта борьба, – продолжал Потт, – будет длиться, сколько у меня хватит сил, здоровья и той доли таланта, которой я одарен. От этой борьбы, сэр, – пусть она даже внесет смятение в умы людей и разожжет страсти, пусть они не смогут из-за нее выполнять повседневные обязанности, – от этой борьбы, сэр, я не откажусь, пока не раздавлю своей пятой «Итенсуиллский независимый». Я хочу, сэр, чтобы Лондон и вся страна знали, что на меня можно положиться, что я их не покину, что я решил биться, сэр, до конца!

      – Ваше поведение, сэр, очень благородно, – произнес мистер Пиквик и пожал руку великодушному Потту.

      – Я вижу, сэр, вы человек умный и талантливый, – сказал мистер Потт, едва переводя дух после пылкой патриотической декларации. – Я в высшей степени счастлив, сэр, познакомиться с таким человеком.

      – А я, – ответил мистер Пиквик, – весьма польщен таким мнением. Разрешите мне, сэр, познакомить вас с моими