Аннабель. Лина Бенгтсдоттер

ее теперь используют для чего-то другого, – сказала она. На одной табличке красовалась надпись «Стрелковый клуб», на другой – «Библиотека».

      Плавильня. Когда-то здесь работала Бетти. Она ненавидела плавильню.

      Почему?

      Потому что там жарко, как в аду, а работа такая монотонная, что и самый здоровый человек просто свихнулся бы. Не было на свете другого места, которое она ненавидела бы так сильно, как плавильню.

      А когда Чарли спросила, зачем же она пошла туда, Бетти рассмеялась в ответ и сказала, что у нее не было особого выбора. Потом, когда «Геа» закрылась, Бетти устроилась на фанерную фабрику. Как она была счастлива! Попробовать себя в новом деле, избежать жара – глядишь, и ресницы заново отрастут! Она была уверена, что ей понравится на новом месте. Но уже после первого рабочего дня она стала жаловаться. Какая жара! – сказала она. На этой проклятой фанерной фабрике такая же жара, как и на старой плавильне, и к тому же она исцарапала себе все руки. Плавильня отняла у нее мозги, а теперь трижды проклятая фабрика отнимет у нее и тело. Неужели этому никогда не будет конца?

      – Если ты из этих мест, – сказал Андерс, – то, возможно, знаешь, где находится гостиница?

      – Здесь нет гостиницы, – ответила Чарли. – Во всяком случае, не было, когда я жила тут.

      – Но Чалле сказал…

      – Есть мотель, – продолжала Чарли, указывая на желтое здание дальше по улице.

      – А в чем разница между гостиницей и мотелем?

      – Думаю, ты скоро сам поймешь. Сворачивай туда!

      Они посмотрели на большое желтое здание с коричневыми углами. Западный фасад украшала лестница, окрашенная под дерево. Она начиналась у окна на верхнем этаже и спускалась до земли.

      – Красивая пожарная лестница, – прокомментировал Андерс. – Я исхожу из того, что это именно пожарная лестница. Очень органично смотрится.

      – Свою функцию она выполняет, – ответила Чарли. – В данном случае, вероятно, функциональность важнее эстетики.

      – Кто сказал, что нельзя соединить и то, и другое?

      – Возможно, денег не хватило. Уж не знаю.

      – Ты всегда демонстрируешь свою самую лучшую сторону, когда ты с похмелья.

      Припарковав машину у мотеля, Андерс заглушил мотор.

      – Что это так воняет? – спросил он, выйдя из машины.

      Чарли глубоко вздохнула, втянув ноздрями запах…

      – Дерьмо? – спросил Андерс. – Удобрения с полей?

      – Нет. Целлюлозно-бумажный комбинат.

      – Так здесь еще и комбинат есть?

      – Нет. Он расположен в нескольких милях отсюда. Но когда ветер в нашу сторону, вонь долетает и до нас.

      Запах этот почти забылся, но теперь она вспомнила, как они не могли сушить белье на улице, если дул северный ветер, – как Бетти каждый раз забывала об этом, и в результате им приходилось спать на простынях, пахнущих канализацией.

      – Кошмар! – сказал Андерс. – Выходишь – а тебя встречает такое!

      – А мне нравится, – ответила Чарли. – Запах детства.

      – Веселенькое