Внутри. Влада Ольховская

знакомы они или нет, что с ним случилось. Для Наташки он был очередным пациентом – не больше, не меньше.

      Она осматривала его долго, заставляла поворачиваться, поднимать руки, наклоняться. Я все ждала, когда она начнет расспрашивать меня о нем, однако Наташка сосредоточенно молчала. Она то и дело просматривала историю болезни, которую я передала ей, и хмурилась все больше. А я убеждалась, что не зря беспокоилась, не зря ее позвала и вытерпела этот скандал.

      – Да, ты права, многое не сходится, – наконец объявила она. – Не понимаю… Он выглядит лучше, чем должен, и если этого добились в клинике, зачем им скрывать это? Зачем списывать на аномалию то, что они могли приписать себе в заслуги?

      – Про клинику, думаю, можно забыть. Даже если я позвоню и начну расспрашивать об этом, они вряд ли ответят мне честно.

      – Раз сразу не сказали, то и не ответят.

      – О чем и говорю, – кивнула я. – Так что давай начинать с нуля. Что ты можешь сказать о нем?

      – Для начала: он не только последние три года, но и последние месяцы жил очень активной жизнью. Он много ходит, бегает, прыгает, поднимает тяжести, у него отлично развита мускулатура. Ты ведь понимаешь, что этого не может быть?

      О, я понимала это как никто другой! И не только из-за слов его лечащего врача. Я наблюдала за Русланом почти сутки и усвоила, что двигается он мало. Если скажешь ему – он пойдет. Если нет – будет стоять и пялиться в темноту. У него ни разу даже желания самостоятельно пойти куда-то не было!

      – Может, это и правда аномалия мышечного развития? – неуверенно предположила я.

      – Меньше слушай всякую ерунду! Дело не только в мышцах. Состояние стоп, мозоли на руках – все это указывает на то, что я тебе сказала. Он выполняет тяжелую физическую работу, Кать, причем регулярно. В больнице были условия для такой работы?

      – Нет… По крайней мере, я ничего подобного не видела!

      Если бы там пациентов заставляли работать, это вряд ли касалось одного Руслана. Однако другие пациенты были истощены и совсем не похожи на него!

      – А еще он много времени проводит на свежем воздухе, – добавила Наташка. – Кожа обветренная, есть ровный, пусть и не слишком сильный загар. Судя по состоянию кожи, он часто бывает на воздухе без рубашки, но полностью голым – нет. И загар не тропический, это неяркое солнце, в принципе, соответствует нашим широтам. Если учесть, что сейчас ноябрь и загар частично сошел, можно предположить, что он сильно загорел летом.

      – Мне нужно говорить, что это тоже невозможно?

      – Нет, я тебе сама это скажу!

      В «Серебряном бору» его точно не посылали бы загорать! Допустим, некоторых пациентов заставляли выполнять тяжелую работу – что уже маловероятно. Но это делали бы тайно, тщательно скрывая от посторонних глаз. Их держали бы в подвале или сарае, никак не на открытом воздухе! Это ж Подмосковье, а не глухая Сибирь. Если бы кто-то снял на видео, как пациентов гоняют на плантации, клинике пришел бы конец. Да и зачем им плантации? Я видела их цены, они отлично зарабатывают вполне законным способом!

      Но