Внутри. Влада Ольховская

утро он был здесь, со мной, и с ним ничего не случилось. Чем не плюс? У него по-прежнему не было тех страшных приступов, о которых предупреждал меня врач. Руслан был послушным мальчиком, и хотя меня это угнетало, я вынуждена была признать, что такая покорность упрощает мне жизнь.

      Но за хорошее надо платить, и вот она моя плата: вопли, которые наверняка разносились на три этажа.

      Я знала, что так будет. Наташка – человек разумный, но… темпераментный. Я бы сильно удивилась, если бы она одобрила мое решение! Так что, приглашая ее в свою квартиру и рассказывая ей правду, я морально готовилась вот к такому взрыву.

      Не то чтобы мне так уж хотелось выслушать поток критики в свой адрес, просто поступить иначе я не могла. Наташка была единственным хорошо знакомым мне врачом – и одной из немногих, кому я все еще доверяла.

      Она работала хирургом, а это по умолчанию профессия, где женщин не жалуют. Откуда я это знаю? Да от Наташки слышала раз сто – и, думаю, услышу еще столько же. Вряд ли ее жалобы были пустыми, скорее всего, пациенты на самом деле просили, чтобы им назначили врача-мужчину. Логика у них была проста: женщины слабее физически, легче срываются и поддаются настроению. А Наташка своими бурными вспышками эмоций себе репутацию не укрепляла! Нельзя ведь было объяснить всем пациентам, что в жизни она одна, а в операционной – совсем другая.

      А вот я знала ее достаточно хорошо, чтобы доверить ей свою тайну. Мне нужно было, чтобы она осмотрела Руслана – эти его странные шрамы. Она могла понять куда больше, чем я!

      – Это не месть, Наташа, – ответила я. – Если бы я хотела ему отомстить, я бы просто послала его в какую-нибудь захудалую больницу, где его сгноили бы заживо.

      – Тогда что это? Миссия Матери Терезы? Твой личный крестовый поход? Ты хоть понимаешь, во что ввязалась?

      – Да, догадываюсь, меня там всей клиникой отговорить от этого решения пытались.

      – И не зря! Я не понимаю, зачем тебе это!

      – Потому что я люблю его, – просто сказала я.

      Это действительно было моей единственной настоящей причиной поступить так. Нет, я могла бы наболтать ей что-то о долге, о совместных воспоминаниях, о чувстве вины. Но все это было бы фарсом, на который у меня не было настроения. По-настоящему важно было только одно: я его люблю, а любимых не бросают.

      Наташка, кажется, тоже поняла это, она наконец притихла.

      – Даже после всего, что он сделал? – устало спросила она.

      – Даже так. Потому что я и полюбила его не за то, что он делал, а просто за то, какой он.

      – Боже, какая ж ты… неадекватная!

      – Как будто ты не знала, – улыбнулась я.

      – Знала, но не думала, что все настолько запущено. Ладно, давай еще раз, чего ты хочешь от меня?

      – Мне кажется, в клинике мне рассказали не все. У него очень странные шрамы на теле! Я просмотрела всю историю болезни, которую мне передали, и там указаны кое-какие травмы, в основном связанные с аварией. Но они не совпадают с этими шрамами! Да и выглядит он не как человек, который три года большую часть