Амнезия. Федерико Аксат

указал на конверт:

      – Эта девушка, ублюдок!

      Бородач изменился в лице.

      – Это… моя дочь, – пробормотал он.

      На вид парень был старше меня на два-три года. Приходиться девушке с ожерельем отцом он никак не мог, а стало быть, бессовестно лгал. Я надвигался на мерзавца с кулаками, тот съежился от страха. Я замахнулся, и тут меня схватили за руки. Справа на мне повис администратор, слева тучный малый в белом фартуке, должно быть шеф-повар.

      – Похулиганил – и хватит! – объявил повар.

      – Вали отсюда, – приказал администратор, – полиция уже едет.

      Я рванулся, но меня удержали.

      – Она не твоя дочь! – крикнул я. – Открой хренов конверт и покажи всем снимки, говнюк поганый!

      – Не делайте ничего, сэр, – предупредил администратор. – Копы сейчас приедут.

      Тут-то я их и увидел. На столе стояла чашка с остатками кофе, лежал белый конверт, а рядом – ключи от машины с брелоком дистанционного управления. Точно такие же, как у Дарлы. В стареньком фургоне не могло быть замка такого типа. Полная нелепица. Мои стражи поняли, что я угомонился, и немного ослабили хватку.

      Я не сводил глаз с брелока.

      – У меня нет фургона, – заявил бородач, на глазах обретая уверенность. Он сгреб ключи со стола и нажал на кнопку сигнализации.

      За окном взвыла сирена, и в такт ей замигали огни «форда».

      Я окончательно растерялся. Парень в берете приехал в фургоне – я видел это собственными глазами.

      Потом меня осенило: конечно же, автомобиль подогнали заранее!

      Чтобы проследить за мной на обратном пути в Карнивал-Фолс.

      – Открой хренов конверт, – процедил я сквозь зубы.

      В дверях появился полицейский, и все, включая меня, повернулись к нему. Девчонки за соседним столиком шумно приветствовали блюстителя порядка.

      До того как коп успел приблизиться, парень в берете наклонился ко мне и проговорил вполголоса:

      – Чувак, это фотографии моей дочери, ты меня с кем-то перепутал.

      – Покажи, – прохрипел я.

      Полицейский шел к нам через зал, на ходу оценивая ситуацию – по виду банальную ссору между двумя посетителями.

      Бородач достал из конверта фотографии и аккуратно разложил на столе подальше от кофейной лужи и от меня.

      Пол качнулся у меня под ногами.

      С фотографий смотрела девочка лет восьми-девяти. На одном из снимков ее волосы были стянуты в узел.

      – Это моя дочь, – повторил незнакомец.

      – Что здесь происходит? – прогремел голос полицейского.

      Я смотрел на снимки и ничего не понимал. Я точно видел убитую девушку. Однако теперь на фотографиях был ребенок. Как я мог их спутать?

      – Сэр?

      Голоса вокруг меня сливались в невнятный шум. Посетители переговаривались, кое-кто смеялся. Слух выхватывал из этого гула отдельные слова. Псих. Дочь. Полиция.

      – Я… мне, кажется, нехорошо.

      – Меня с кем-то перепутали, – пояснил бородач, надевая берет. – Ничего