Мы встретили зло. Александра Зайцева

уши, Гоша – рот, а я был той мартышкой, которая прикрывает глаза, но всё же подсматривает через просветы между растопыренными пальцами.

      Самое известное имя зла – рак. Рак лёгких в последней стадии с метастазами. Вот я это и сказал.

***

      Из интернета:

      Рак лёгких – очень распространённая форма рака и бывает не только у курильщиков. Чаще он встречается у людей в возрасте за шестьдесят, у мужчин, но среди пациентов немало женщин и молодых людей. Один из ярких признаков болезни – длительный кашель. Но не всегда. Одышка, боли в груди, кровь в слюне тоже бывают часто, но не у всех.

      (у Еленовны не было)

      Рак лёгких агрессивен, метастазы довольно быстро появляются в лимфатических узлах, в других органах и в костях скелета. Метастазы – дополнительные опухоли.

      (это плохо, очень плохо)

***

      На консилиум – собрание нескольких главных врачей – Еленовна не пошла, там были мама и Гоша.

      – Сколько ей осталось? – спросила мама.

      – Никто не скажет точно, подобные прогнозы делают только шарлатаны, – ответил врач так же уклончиво, как она сама раньше отвечала мне. При этом он скучно смотрел за мамино плечо. Она обернулась, на стене висел календарь с изображением тропического острова в бирюзовом море.

      – Я должен знать! – Гоша навис над доктором всей своей двухметровой разбойничьей наружностью. – Имею право, она – моя мать! Я требую! Скажите как мужик мужику, без этих ваших виляний, сколько?

      – Пожалуйста, – поддержала его мама. – Мы понимаем, что немного, но вдруг ошибаемся?

      – Хорошо, раз вы настаиваете. До нового года. Может быть, четыре месяца.

      – И ничего нельзя сделать?

      – Ничего. Пытаться лечить – только зря мучить.

      Другой врач не согласился. Он сказал, что Еленовне ещё нет шестидесяти, она молодая, вполне крепкая и бодрая, в самый раз для поддерживающей химиотерапии. Смотрел он маме в глаза, но тоже скучно.

***

      – От химии я буду лысая и тощая, – расстроилась Еленовна.

      – Ну и что? – маму лысины не пугали. – Зато новый год вместе отметим. Добавим твои таблетки в шампанское и устроим дикие пляски. Я буду демоницей в алом плаще, ты – снежинкой. Ну, улыбнись, пожалуйста. Детей тоже во что-нибудь жутенькое нарядим и пойдём на улицу пугать прохожих. Соглашайся!

      А папе по телефону мама сказала так:

      – Мы пока задержимся, примерно на неделю. Я очень скучаю, но ты должен понять.

***

      После первой химиотерапии Еленовна отлёживалась целый день, а на следующий взбодрилась и повела нас в парк. Когда шли мимо часовни, что совсем недавно появилась на аллее афганцев, мама сказала:

      – Я вчера в трёх церквях сорокоуст тебе заказала.

      – Да ну, – фыркнула Еленовна, – мы же не верим в ритуалы.

      – Зато верим в закон сохранения энергии. Представляешь, сколько людей в храмах молятся, это ведь не уходит в пустоту.

      – А куда уходит?

      – Кто его знает. Но теперь спокойнее.

      Яська бегала вокруг разноцветного