На пятьдесят оттенков темнее. Э. Л. Джеймс

во мне.

      – Быстрее, Кристиан, быстрее… пожалуйста.

      Он торжествующе смотрит на меня с высоты вытянутых рук, потом целует, убыстряет ритм – беспощадно, мстительно – о черт! – и я уже понимаю, что это ненадолго. Он переходит на бьющий ритм. Я тоже ускоряю движения, мои ноги напрягаются.

      – Давай, малышка, – просит он, хватая ртом воздух. – Помоги мне.

      Его слова помогают мне, и я взрываюсь, роскошно, умопомрачительно, рассыпаюсь на миллион осколков. Он следует за мной, выкрикнув мое имя.

      – Ана! Ох, Ана!

      Его тело расслабляется, придавливает меня своей тяжестью, голова утыкается мне в шею.

      Глава 4

      Когда ко мне возвращается ясность мыслей, я открываю глаза и гляжу в лицо любимого мужчины. Оно ласковое, нежное. Кристиан трется кончиком носа о мой нос, опирается на локти, сжимает мои руки и держит их возле моей головы. Вероятно, чтобы я не прикасалась к нему. Мне грустно. Потом ласково целует меня в губы и выходит из меня.

      – Я скучал по нашей близости, – шепчет он.

      – Я тоже, – вторю я.

      Он берет меня за подбородок и целует – страстно, словно о чем-то умоляет. Чего он хочет? Я не знаю. У меня захватывает дух.

      – Не бросай меня. – Он глядит мне в глаза, глубоко и серьезно.

      – Хорошо, – шепчу я и улыбаюсь. Его ответная улыбка ослепительна; облегчение, воодушевление и мальчишеский восторг соединяются в восхитительный букет, способный размягчить самое холодное сердце. – Спасибо за айпад.

      – Я очень рад, что он тебе нравится, Анастейша.

      – Какая у тебя самая любимая песня в подборке?

      – Ну, это мой секрет, – усмехается он. – Пойдем, девочка! Приготовь мне пожрать. Я умираю от голода.

      Он спрыгивает с кровати и тащит меня за собой.

      – Девочка? – смеюсь я.

      – Девочка. Еды мне, скорее, пожалуйста.

      – Ну, раз вы так просите, сэр, я немедленно примусь за готовку.

      Слезая, я сдвигаю подушку. Из-под нее появляется сдувшийся воздушный шарик с надписью «Чарли Танго». Кристиан берет его и озадаченно смотрит на меня.

      – Это мой шарик, – заявляю я, надеваю халат и завязываю пояс. (Вот же черт… зачем шарик так некстати вылез из-под подушки?)

      – В твоей постели?

      – Да. – Я краснею. – Он составлял мне компанию.

      – Счастливый «Чарли Танго», – удивляется Кристиан. На его лице расцветает улыбка от уха до уха.

      Да, Грей, я сентиментальная девочка, потому что люблю тебя.

      – Это мой шарик, – повторяю я, поворачиваюсь и иду на кухню.

      Мы с Кристианом сидим на персидском ковре, едим палочками из белых фарфоровых мисок лапшу с курятиной и запиваем охлажденным белым «Пино Гриджо». Кристиан опирается спиной о диван, ноги вытянул перед собой. На нем джинсы и рубашка. Всё. В глубине комнаты из его айпода мягко льется музыка «Буэна Виста сошал клаб».

      – Вкусно, – хвалит он, энергично орудуя палочками.

      Я сижу рядом, поджав ноги,