Необжитые пространства. Том 1. Проселки. Виктор Ростокин

здоровья пожелал…»

      Жене здоровья пожелал —

      Себе я жизнь продлил.

      Копейку нищему подал —

      Себе я жизнь продлил.

      Погладил блудного кота —

      Себе я жизнь продлил.

      Сказал калине: «Красота!» —

      Себе я жизнь продлил.

      Пить отказался «на троих» —

      Себе я жизнь продлил.

      И этот написал я стих —

      Себе я жизнь продлил.

      О, выдался денек пригож!

      Услышал сверху Глас:

      «Деньков подобных, как сейчас,

      Ты много проживешь!»

      «Париж и Рим мне незнакомы…»

      Париж и Рим мне незнакомы,

      И мне не снился Вашингтон.

      Свой край не покидал исконный,

      Деревню, материнский дом.

      И мраморных мне изваяний,

      И полыхающих огней

      Дороже в тучах колыханье

      Окольных древних тополей,

      И сокровенная тропинка

      Под сенью их ведет туда,

      Где в чашечке цветка росинкой

      Мерцает поздняя звезда.

      Она сронилась перед утром,

      Как весть о святости земли,

      Что сохранила неба мудрость,

      Сыновние следы мои.

      «Даст бог…»

      Старик (он мой ровесник,

      За семьдесят уже):

      «Мне ныне не до песен,

      Тревожно на душе.

      Вот сторожем работаю

      У богача пять лет.

      Придумать плоше что-то…

      Аль знаешь ты, поэт?

      Нам со старухой пенсии

      Хватало бы.

                     Да сын…

      Ему ох как невесело!

      А он ведь семьянин,

      Живет давненько в городе,

      Ютится в чужаках.

      Сказать, достойно вроде бы.

      И не был в дураках,

      Два высших,

                     он учитель,

      И врач его жена.

      У них мальчонки Витя

      И Боря. Чья вина,

      Что нет жилья родного?

      А обещал…

                   Видать,

      Хозяина другого

      Нам надо избирать.

      А вдруг и новый будет

      Гресть под себя?

                              Народ…

      О нем тотчас забудет:

      Живи как сможешь, сброд!

      Поэтому работаю

      И деньги сыну шлю.

      Даст бог в квартиру новую

      С семьей войдет свою.

      Тогда бы мне и бабке

      О чем еще жалеть!

      На крытой тканью лавке

      Покойно умереть».

      «Мама, вот и я…»

      Молчат рубахи, и носки,

      И сапоги из прорезины.

      Зажата удочка в тиски

      Кладовки, пахнущей бензином.

      Ее почти что не видать

      Среди различных инструментов.

      Сюда заглядывает мать

      Как бы с притворным намереньем,

      И вдруг озябливо замрет,

      Пошевелиться нету силы:

      А может, родненький придет,

      В час святый встанет из могилы

      И скажет:

              «Мама, вот и я,

      Готовь