Избранные произведения. Том 1. Андрей Красильников

лет. В общем, отнеситесь к этому складу философски. А я помогу аккуратней и компактней всё разложить.

      Устоять против железной логики мачехи, преисполненной к тому же искренней доброжелательности, он не смог. Так были спасены подвенечное платье прабабки, трость прадеда, бабушкины безделушки, большая часть родительской ветоши, кроме сломанной или практически бесполезной, типа электротрансформатора для подключения приборов с расчётным напряжением в 127 вольт к 220-вольтовой сети.

      И всё-таки набралось немало и на выброс, аж на две полные тачки.

      – Эмма Леопольдовна, – не без робости поинтересовался Сева, – а что-нибудь из ваших личных вещей здесь остаётся?

      – Конечно. Двенадцать лет – срок немалый. Есть и моё. Но я постараюсь замести свои следы. Разве что напольные часы оставлю вам в подарок. На них вряд ли поднимется рука даже у вашей супруги: изделие дорогое, антикварное. Правда, куплено в комиссионном магазине и духа прежних владельцев поэтому не хранит.

      – Вы хотите вернуться на родину?

      – Да. Хочу умереть в своей стране.

      – У вас там есть родственники?

      – Представьте себе: ещё жива моя мать. Старушке далеко за восемьдесят. Сейчас за ней присматривают брат и его семья. Но невестка, какой бы та ни была, не может заменить родную дочь.

      Всеволод быстро прикинул в уме возраст мачехи: если она достигла совершеннолетия в начале сороковых, значит, ей сейчас нет и шестидесяти. Да с её умением вести дом она и в третий раз замуж выйдет.

      – Надеюсь, наши общие с Павлом Николаевичем фотографии тоже останутся целы. Кстати, часть их я, с вашего позволения, заберу.

      – Конечно.

      У него чуть не вырвалось: «Берите хоть все», но в последний момент он прикусил язык. Как опасны всё-таки непродуманные порывы души, даже благие!

      Двенадцать лет. Значит, первые три года отец жил один. Вот вам и соблазнительница с балтийских берегов! Вот вам и разрушительница семьи!

      – Скажите, а как вы познакомились с папой?

      Тактичней такой вопрос задать самому отцу. Но Эмма Леопольдовна не смутилась. Лицо её заметно просветлело. Она словно помолодела на мгновенье:

      – Совершенно случайно. Я работала на почте. И помогла ему уладить кое-какие сложности с отправкой в приграничную зону ценной бандероли. Кстати, бандероль адресовалась вам.

      – Да, там была какая-то книга.

      – Не какая-то, а довоенная. Следовательно – антикварная. Полагаю, она цела?

      – Безусловно. Все отцовские подарки я хранил как зеницу ока. Даже одноклассникам читать не давал.

      – Вот видите, значит, вы тоже придерживаетесь моей веры в магическую связь неживых предметов с живыми людьми.

      Всеволоду ничего не оставалось, как согласиться с этим несколько странным утверждением.

7.

      Вечером Павел Николаевич позвал сына к себе.

      – Знаешь, я как-то неловко чувствую себя после вчерашнего. Поверь, совсем не хотел