Чревовещатель. Ксавье де Монтепен

Она побежала исполнять получение своего господина, по дороге рассказывая всем желавшим ее послушать, что свершилось страшное преступление и что господин мэр, мировой судья и жандармы сейчас же отправляются в замок. Таким образом, когда Сидуан Фовель выходил из ворот своего дома, успев лишь надеть широкополую шляпу, подпоясаться символом своего достоинства – трехцветным шарфом и захватить свой объемистый портфель, толпа любопытных уже собралась на площади перед его домом.

      Господин мэр был настолько поглощен своими мыслями, что едва отвечал на поклоны народа. Он шел настолько быстро, насколько ему позволяли его короткие ноги. Его сопровождал Сильвен, а за ними, держась на почтительном расстоянии, следовали любопытные. Всю дорогу мэр только и повторял:

      – Какое событие, боже!.. Какое событие!..

      Мировой судья встретил его на полпути и сказал, пожимая ему руку:

      – Вы уведомили меня, что я вам нужен, дорогой месье Фовель… Я в полном вашем распоряжении… Но в чем дело?

      Фовель рассказал все судье в нескольких словах.

      – Все действительно кажется очень странным и подозрительным, – проворчал мировой судья. – Но наружность часто обманчива!..

      Через минуту к ним присоединился и жандармский офицер с двумя жандармами.

      – К услугам господина мэра! – сказал офицер, отдавая честь по-военному. – Узнав, что предполагается убийство, я счел нужным взять их, – прибавил он, показывая на жандармов, – на тот случай, если потребуется постеречь кого-либо или куда-нибудь сходить…

      – Да, вы правы, мой бравый воин. Одобряю! А вот и Клод Рено со своими инструментами. Здравствуй, Клод, здравствуй. Все в сборе, поспешим же. Мне очень хочется поскорее разгадать эту мрачную загадку.

      Через десять минут они были уже у решетки замка. За ними следовало с сотню любопытных.

      Колетт и мальчик не оставили своего места.

      – Видели вы что-нибудь или кого-нибудь? – тихо спросил их Сильвен.

      – С полдюжины прохожих, но все местные, которые здоровались с нами. Ни одного подозрительного лица!..

      Нужно было войти в парк, а следовательно, отворить решетку, так как правосудие не могло воспользоваться той же дорогой, что и Сильвен. Тремя сильными ударами молотка слесарь сбил замок. Минуту спустя решетчатая дверь отворилась. В толпе послышался глухой шум, все окружили господина Фовеля с его спутниками. Каждому хотелось первым попасть в парк.

      Мэр повернулся к толпе лицом. Брови его насупились, лицо сияло олимпийской важностью.

      – Никто не должен входить сюда! И никто не войдет, никто!.. Ни под каким предлогом… Поставить здесь жандарма!

      Толпа встретила эти слова со вполне понятным неодобрением, но делать было нечего – приходилось подчиняться. Возразить осмелилась лишь Колетт.

      – Господин мэр! – смело воскликнула девушка, сделав реверанс. – Мы с маленьким Жаком тоже имеем право войти!

      – С чего это? – осведомился господин Фовель.

      – Мы свидетели!

      – Чего?

      – Того, что Мариетта присылала