Мифы и реалии пушкиноведения. Избранные работы. Виктор Есипов

57.

      Для кого выделены были слова «жар сердца утолит», какое указание содержал выскобленный текст – остается загадкой.

      Что же касается «Акафиста…», то в строгом смысле слова – это хвалебное песнопение в честь святого. И поэтому, даже если это песнопение, посвященное рукою Пушкина Е. Н. Карамзиной, действительно обращено к ней, – все равно всем своим образным строем, доверительностью интонации оно невольно вызывает в сознании читателя светлый образ Екатерины Андреевны Карамзиной.

1997

      «Печаль моя полна тобою…»

      1

      В 9-м выпуске «Московского пушкиниста» И. С. Сидоров, обозначая так называемую новую пушкинистику, охарактеризовал ее следующими «ключевыми словами»: «небрежность, поспешность и склонность к сенсационности»58.

      Справедливости ради следовало бы заметить, что и старая пушкинистика (имеются в виду советские десятилетия) страдала нередко не менее серьезными недостатками: бездоказательностью, тенденциозностью, стремлением представить Пушкина хитроумным лицемером, любыми способами старающимся скрыть истинный смысл своих творений от современников (но не от советских исследователей, каковыми он, этот истинный смысл, был наконец обнаружен и объяснен читающей публике!).

      Указанные недостатки пушкинистики прошлых лет невольно приходят на ум при знакомстве с публикацией В. И. Доброхотова «На холмах Грузии лежит ночная мгла» в том же выпуске «Московского пушкиниста».

      Сначала приведем стихотворение, по праву считающееся шедевром пушкинской лирики:

      На холмах Грузии лежит ночная мгла;

      Шумит Арагва предо мною.

      Мне грустно и легко; печаль моя светла;

      Печаль моя полна тобою.

      Тобой, одной тобой… Унынья моего

      Ничто не мучит, не тревожит,

      И сердце вновь горит и любит – оттого,

      Что не любить оно не может.

      Автор публикации в соответствии с существовавшей в советском пушкиноведении тенденцией безоговорочно относит приведенное стихотворение к М. Н. Волконской, считавшейся в русле той же тенденции предметом «утаенной любви» Пушкина. Вместе с тем из ее переписки с В. Ф. Вяземской известно (и автор этого не скрывает), что обе весьма осведомленные современницы Пушкина относили это стихотворение к невесте поэта Н. Н. Гончаровой.

      Доброхотов объясняет такое несоответствие тем, что Пушкин, якобы постоянно и безнадежно влюбленный в М. Н. Волконскую и якобы признающийся в том в стихотворении «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», сватался в это время к Н. Н. Гончаровой и, дабы избежать невыгодных для себя толков, а также обиды со стороны невесты (нелюбимой, надо полагать, по мнению Доброхотова), делал вид, что стихотворение обращено именно к ней. То есть, выражаясь короче, Доброхотов объясняет отмеченное несоответствие лицемерием Пушкина.

      Однако несмотря на категоричность тона автора публикации, его все же не устраивает в стихотворении то, что «адресат

58

Сидоров И. С. Классический комментарий с классическими ошибками, или Новые ошибки новых комментаторов? // Московский пушкинист. Вып. 9. 2001. С. 32.