Руины Арха 2. Убийца. Олег Геннадьевич Фомин

пазухой, а будить не хочу.

      Коридор, по которому мы шли, закончился тупиком.

      Я сплюнул.

      – Придется назад.

      – Погоди.

      Дух распался на десятки ленточек, каждая вползла в одну из трещин тупика. Какое-то время из стены гудит, как из пчелиного улья.

      Коридор задрожал, и стена обрушилась крупными глыбами.

      Призрак парит по другую сторону завала. Шляпа-цилиндр, фрак, а в руке тросточка.

      – Вуаля!

      Призрак снял цилиндр, легкий поклон, хвост извивается бодро, как накормленное хворостом пламя.

      Коридор задрожал снова.

      Потолок надо мной растрескивается.

      Я едва успел взбежать на холмик завала, сзади загрохотало. Когда я оказался рядом с призраком, коридор, откуда сбежал, превратился в сплошную каменную свалку в мареве пыли.

      Призрак вжал голову в плечи.

      – Ой.

      Хихикнул в кулак. Шляпа, фрак и трость исчезли.

      От того, чтобы влепить кое-кому подзатыльник, меня удерживает лишь то, что ладонь пройдет сквозь цель.

      – Я уже наскучил, и ты решил меня убрать?

      Принц, потупив взгляд, чешет в затылке. Видимо, мысленно от меня все-таки прилетело.

      Под плащом на груди запищало, в мыслях возникла картинка, где я крошечный и край плаща, словно смышиный хвостик, придавила плита, не могу выбраться. Это Борис подумал, что мне угрожает опасность.

      Не успел я пожалеть, что разбудил маленького друга, как тот уже перебрался на плечо.

      Чешу пальцем между его ушками.

      – Прости, родной. Нашему мятежному высочеству приспичило пошуметь…

      – И это вместо спасибо, – сказал дух.

      – Спаси, бог, кого-нибудь от такого спутника, как этот. Ибо меня спасать уже бесполезно.

      – Гад.

      – У гада учусь.

      Я продолжил путешествовать по Руинам вместе с этим летающим мешком второсортных шуток.

      Через какое-то время охватила непонятная тревога, с каждым шагом она перерастает в страх, близкий к ужасу.

      – Эй, ты чего? – спросил Принц.

      По мне бежит пот, сердце готово выскочить из груди. Не пойму, чего именно боюсь, голова панически вертится в поисках угрозы, но вокруг лишь стены.

      С напуганным, но еще держащим оборону мозгом связался смыш. Тоже напуган, но, как и я, пока хранит самообладание. Объединяем остатки наших здравых смыслов, это дает способность соображать.

      И мы, словно один мозг, поняли, в чем причина внезапного ужаса.

      – Она рядом, – прошептал я. – Справа!

      – Кто?

      Но я уже повернул голову. В стене, в прямоугольнике пустоты, где когда-то сидела плита, мелькнул черный силуэт насекомого.

      Трепещут крылья. Крылья огромной стрекозы.

      – Страхоза, – ответил я.

      И рванул по коридору на обгон. Проем справа поймал и выбросил меня в соседний коридор, параллельный нашему.

      Она летела навстречу, но, заметив меня, зависла в воздухе, как вертолет, крылья тарахтят.

      Призрак влился в коридор сквозь дыру, через которую я засек страхозу. Сейчас он