Королевство слепых. Луиза Пенни

не я, – сказала Рут.

      Но у Розы вид был сконфуженный. Хотя у уток нередко бывает такой вид.

      – Я не могла понять, почему вы вышли на такой холод и пришли сюда, – сказала Рейн-Мари, идя туда, куда ее вел нос, – на запах, к столу и пустым тарелкам с размазанным по ним кленовым сиропом.

      Арман пожал плечами на театральный галльский манер:

      – Некоторые вещи стоят того, чтобы рискнуть жизнью и конечностями.

      Оливье вышел из кухни с тарелкой теплых блинчиков с черникой, сосисками, кленовым сиропом и кофе с молоком.

      – Мы оставили вам немного, – сказал Габри.

      – Арман нас заставил, – пояснила Рут.

      – Боже, боже… – Рейн-Мари села и обхватила кружку ладонями. – Merci. – И тут ей в голову пришла одна мысль. – У вас есть электричество?

      – Non. Генератор.

      – И кофейный автомат подключен?

      – И плита, и холодильник, – сказал Габри.

      – Но не свет?

      – Приоритеты, – сказал Оливье. – Вы жалуетесь?

      – Mon Dieu[18], нет, конечно, – ответила она.

      Ее глаза остановились на Армане. Несмотря на все шутки, она знала, что ее муж не вывел бы старую женщину на такой холод, если бы для этого не имелось веских оснований.

      – Ты пришел сюда с Рут не только для блинчиков.

      – Oui, – кивнул он. – Рут знает, кто такая Берта Баумгартнер.

      – Почему вы не сказали вчера вечером?

      – Потому что только сегодня утром вспомнила. Но я не была уверена.

      Рейн-Мари вскинула брови. Это было не похоже на Рут – не быть абсолютно уверенной в себе.

      – Мне нужно было поговорить с Габри и Оливье, узнать, что они думают.

      – И?..

      – Вы когда-нибудь слышали про баронессу? – спросил Габри, садясь рядом с Рейн-Мари.

      Это и в самом деле прозвучало туманно знакомым. Словно воспоминание о воспоминании, но таком отдаленном, что Рейн-Мари знала: сама она никогда не вспомнит.

      И отрицательно покачала головой.

      – Нас представили ей, когда мы здесь только появились, – сказал Оливье. – Много лет назад. Представила нас Тиммер Хадли.

      – Та женщина, которой когда-то принадлежал старый дом Хадли, – сказала Рейн-Мари.

      Она показала в сторону великолепного здания на холме, смотрящего на маленькую деревню. Дом, которым владела и в котором когда-то, более века назад, жила «богатая» семья, возвышался над бескрайней снежной пустыней.

      – Я встречалась с баронессой в доме Тиммер, – сказала Рут.

      – Она еще и к нам приезжала, – добавил Габри. – Когда мы открыли гостиницу.

      – Регулярно? Как друг? – спросила Рейн-Мари.

      – Как уборщица.

      – Скорее, – сказала Мирна, таща Бенедикта за руку.

      Люсьен шел впереди на несколько шагов, но Бенедикт остановился, и Мирне пришлось вернуться за ним.

      Это напоминало бег назад в пылающее здание.

      Кожа на ее лице так замерзла, что горела. Холод пробился даже сквозь варежки и кусал пальцы. Она прищурилась на обжигающие солнечные лучи.

      Но Бенедикт, вместо того

18

Господи (фр.).