Время летучих паутин. Двадцать саженей к югу. Владимир Сметанин

покажи. Не ночевать же нам тут на улице.

      Дом оказался рядом. Даже в темноте заметно – неухоженный. Внутри не лучше; но главное, в нём действительно никого не было. Маленький хозяин стоял в дверях, но не заходил.

      – А давно ушла эта… Жанна? Сегодня, вчера?

      – Вчела, – подумав, ответил тот. – Давно.

      – Ага, – понятливо сказал Ферапонтов. Тогда ведь ты есть хочешь? Мы давай поедем ко мне, попьём чаю, вздремнём, а утром будем искать бабушку. Хорошо?

      Ответа не последовало.

      Ферапонтов торопливо достал блокнот, вырвал листок и написал: « Ребёнок в гостях у Ферапонтовых. Улица Красных бунтарей, 28». Из Ферапонтовых по указанному адресу проживал только он сам, но кому какое дело? Телефон записывать не стал. Сунул записку под стакан на столе, выключил везде свет и взял за руку нового знакомого:

      – Поехали!

      У себя дома он включил газ, поставил сковороду и чайник.

      – Раздевайся! – скомандовал гостю и расстегнул пуговицу куртки, с которой не могли справиться замерзшие пальцы её владельца. – Да не дрейфь! Молока у меня нету, но остальное почти всё есть. – Тебя как звать-то?

      – Коля.

      – О! Николай, значит. Выходит, мы тёзки – я тоже Николай. Ну, будем знакомы. За знакомство выпьем чаю, а уж как следует – чуть погодя, лет через 20. Идёт?

      Ферапонтов, пока жарилась яичница с колбасой, намазал маслом краюху хлеба и вручил малому Николаю, усадив его за стол. Сейчас же был подан и чай с кусочками сахара. В мгновение ока угощение было съедено; явный недостаток его гость возмещал чаем, взахлеб опустошая объёмистую кружку.

      – Мать честная! – старший Николай поспешно вытряхнул содержимое сковороды в металлическую миску, два раза окатил холодной водой – студить естественным путём не позволяла ситуация – и подал на стол. Не так скоро, как бутерброд, но и яичница была без остатка съедена.

      – Ну, пожалуй, пока хватит, – решил Ферапонтов, с сочувствием глядя на гостя. – А то как бы тебе не сплохело. Ты пока передохни, а потом можно опять закусить.

      Тот не отозвался: он дремал, всё ниже опуская голову на грудь. Ферапонтов осторожно поднял его и уложил на диван. После поджарил яичницу себе и пил чай, нецензурно ругался вполголоса, качал головой и хмыкал. Сполоснув стаканы, он тоже отправился спать.

      ***

      Утренний ветер, даже если он с юга – всегда холодный. Сергей Вешкин, делавший зарядку утром на улице и планировавший затем окатиться холодной водой, от последней затеи отказался. Всему своё время – он и зарядку-то начал делать только неделю назад. А эта мокрая вода… хотя днём-то вполне можно ополоснуться или, ещё лучше – искупаться в реке. Песчанка, в зависимости от времени года, зовётся то рекой, то речкой. В пору половодья и затяжных осенних дождей это, конечно, река, мощная и сокрушительная. Когда перепадают хорошие летние дожди, она тоже прибывает – но ненадолго. Во всё остальное время это просто речка, временам роняющая статус до уровня ручья. Хотя на картах и дорожных знаках указывается «р. Песчанка». Становится понятно, что раз «Песчанка»,