Колыбельная для брата. Владислав Крапивин

будут, могу одного принести.

      – А ты еще придешь?

      Кирилл опустил глаза. Он знал, что придет. Он понял, что это судьба. Но, конечно, он не решился сразу спросить: «А можно мне с вами?»

      На полу, под верстаком, сложены были кучкой деревянные, просверленные в трех местах кружочки величиной с блюдце для варенья. Один откатился и лежал у самых ног Кирилла. Кирилл поднял его. И сказал, слегка смущаясь:

      – А чего это у вас юферсы по полу раскиданы? Разве лишние?

      На него посмотрели сначала удивленно, а потом с улыбкой и пониманием. В сухопутном городе, где речки Ока и Туринка в самом глубоком месте были мальчишкам по пояс, едва ли нашлось бы десять человек, знающих, что деревянный блок для набивки стоячего такелажа называется «юферс».

      Вечером Кирилл сказал отцу:

      – Папа, я познакомился с твоим знакомым…

      – Кто же это?

      – Геннадий Кошкарев. Он у вас на заводе фотолабораторией заведует. Он говорит, что знает тебя. Ты ведь его тоже знаешь?

      – Ну как же… Знакомы, – отозвался отец без особого, впрочем, восторга.

      – А что? – встревожился Кирилл. – У вас, что ли, это… служебные трения, да?

      Отец усмехнулся:

      – Да нет, пожалуй… Характер у него тяжеловатый.

      – Почему? – удивился Кирилл.

      – Кто же знает? У каждого свой характер… Может, из-за несчастья. Он киносъемкой увлекается, хотел после школы на кинооператора учиться, да попал под машину, ногу ему повредило. Говорят, почти год в больнице пролежал, а хромота все равно осталась… Впрочем, я это понаслышке знаю…

      – Разве с хромотой нельзя быть оператором?

      – Может, и нельзя. Оператор – профессия подвижная. А может быть, можно, да не сумел. Наверно, были причины… А снимает он хорошо. Талантливо.

      – Сегодня меня на улице снял. Так и познакомились… Папа, он с ребятами парусник строит, под старину. Из шлюпки переделывает… Он меня в команду берет…

      Отец оживился:

      – Кошкарев судно строит? Вот не подумал бы! Я считал, что он весь в кинофотозаботах. Ай да Тамерлан!

      – Почему Тамерлан?

      – Так его иногда именуют. Помнишь, был хромой завоеватель – «Гроза Вселенной»?

      – Помню. А Гена-то почему гроза?

      – Он редактор «Комсомольского прожектора». И не приведи господь попасть под объектив с чем-нибудь таким… отрицательным. Недавно выпуск сделал про захламленность в цехах. Потом партком заседал…

      – Ему попало? – встревожился Кирилл.

      – Если бы ему… – с хмурой усмешкой сказал отец.

      – Ну… значит, он справедливый выпуск сделал? – как можно деликатнее спросил Кирилл.

      Отец вздохнул:

      – Может, и справедливый… со своей точки зрения. Только ведь захламленность не от хорошей жизни была, есть масса причин… А впрочем, дело уже прошлое. Как говорится, все к лучшему.

      – Ты на него злишься? – прямо спросил Кирилл.

      Отец засмеялся.

      – Мало ли на кого разозлишься в горячке… Ты что, уже влюбился в него?

      Кирилл