Пока смертные спят. Курт Воннегут

помоложе, – сказал ей Джордж. – Все-таки я старею, а ты вечно юна.

      – Мне никогда не найти мужчину такого же пылкого и внимательного, такого же умного и красивого, как ты, – ответила Дженни от всего сердца. Она снова зевнула, и веки ее опустились. – Извини. Удачи тебе, мой ангел. Спокойной ночи, милый.

      Она закрыла глаза и уснула. Ее батарея полностью разрядилась.

      – Ты увидь меня во сне, – тихо пропел ей Джордж, как Синатра.

      Я спрятался, чтобы он меня не заметил. Джордж смахнул слезу и вышел из фургона, чтобы больше не возвращаться.

      Эпизоотия[2]

      – Итак, – начал Милликан, – действие правительства номер один!

      – Номер один, – эхом откликнулся доктор Эверетт, приготовившись записывать.

      – Вытащить болезнь на свет божий! Довольно тайн! – заявил Милликан.

      – Чудесно, – проговорил доктор Эверетт. – Немедленно зовите репортеров. Проведем пресс-конференцию, выложим на стол факты и цифры, и уже через пару минут об этом будет знать весь мир. – Он обернулся к престарелому председателю совета директоров. – Современные коммуникации – чудесная штука, не правда ли? Почти такая же чудесная, как страхование жизни. – Доктор Эверетт потянулся к стоящему на длинном столе телефону и снял трубку. – С какой газеты начнем?

      Милликан отобрал у него трубку и повесил на рычаг.

      Эверетт уставился на него в притворном удивлении.

      – Я полагал, это был шаг номер один. И как раз собирался сделать его, чтобы мы могли скорее перейти к шагу номер два.

      Милликан закрыл глаза и потер переносицу. Молодому президенту «Американской надежности и беспристрастности» было о чем поразмышлять в сиреневом тумане прикрытых век. После шага номер один, который неизбежно сделает достоянием общественности плачевное состояние страховых компаний, наступит самый страшный финансовый коллапс в истории страны. А что до лечения этой эпизоотии, так обнародование данных просто заставит болезнь убивать еще быстрее, вызовет в течение нескольких недель массу панических смертей, а потом еще и растянется на годы. О более глобальных вещах – о том, что Америка сделается слабой и презираемой, о том, что деньги будут цениться дороже самой жизни, Милликан и не думал. Его заботили вещи сиюминутные и личные. Все остальные последствия эпизоотии бледнели перед ясным фактом: компания вот-вот пойдет ко дну, а вместе с ней и блистательная карьера Милликана.

      Телефон на столе зазвонил. Брид ответил, молча выслушал информацию и повесил трубку на рычаг.

      – Еще два самолета разбились. Один в Джорджии, на борту было пятьдесят три человека, один в Индиане – там двадцать девять.

      – Кто-то выжил? – спросил доктор Эверетт.

      – Ни единой души, – сказал Брид. – В этом месяце уже одиннадцать авиакатастроф – пока…

      – Хорошо, хорошо, хорошо! – Милликан встал. – Действие правительства номер один: посадить все самолеты. Больше никаких полетов!

      – Отлично! – кивнул

2

© Перевод. Андрей Криволапов, 2015