Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок. Выпуск 3. Хелен Лимонова

чувств, надежд и мыслей?

      Тут скажешь: «Намудрила, мать!»

      Ан нет! Всё чрезвычайно просто.

      В щемящих чувствах – признак роста.

      Нам есть что вспомнить из былого

      И, оценив летучесть дня,

      Сегодня начинаем снова

      Для радости и счастья для

      Себя, родных, друзей, Вселенной.

      Нет выше цели и цены.

      Душевный труд не терпит лени.

      Мы сим процессом связаны.

      Здесь каждый важен, каждый нужен,

      До слёз, до дрожи в голосах.

      Без нашей связи нам не сдюжить

      Ни до, ни после сорока.

      Так пусть же нас не перестало,

      Куда б и как ни плыл пловец!

      Всё в жизни – вечное начало.

      Не середина, не конец!

      Татьяна Бершадская

      Как же я тебя люблю…

      Меня зовут Рина. А мою дочь Алина. Мы живем вместе с тех пор, как я оставила работу. Пенсия… Слово пахнет нафталином, старостью, старушечьими посиделками у подъезда. Но я всё это к себе и близко не подпускаю. Дама я энергичная, жизнь меня очень интересует, надеюсь – я ее тоже. И градус нашего взаимного интереса ещё достаточно высок. Когда мы съехались с дочкой, нам обеим казалось, что это идеальная модель жизни на ближайший год, пока я не оформлю свои пенсионные финансовые дела и смогу снова жить одна. Я ведь не только с работы ушла, а ещё и в другой город переехала.

      Адаптация для меня оказалась делом нетрудным. Мне все нравилось, я понимала, что правильно поступила, согласившись на переезд, и с дочкой все складывалось неплохо. Ну, подумаешь, фыркнет иной раз:

      – Мама, не трогай ничего в моей комнате, я сама уберу, когда вернусь с работы.

      А мне разве трудно? Я все равно дома пока. Хотя решила для себя сразу, что без работы долго сидеть не буду. Я просто не могу находиться в четырех стенах непрерывно. Найду себе подработку с частичной занятостью – может, библиотека, может, книжный магазин…

      Ну вот, я, конечно, мало-мальски у дочки прибирала. Она уходит рано, а с вечера не готовит себе одежду, и утром все ее немалое количество шмоток вывернуто из шкафа, как после погрома, кругом косметика валяется: я один раз наступила на какую-то коробочку, а это оказалось что-то супер-брендовое и дорогое. Ну, валялось на полу, а я не заметила – шла белье вешать на балконе, а балкон в Алинкиной комнате…

      Вечером мне было высказано категорическое «фэ» и непререкаемым тоном заявлено:

      – В мою комнату не входить. А белье ты можешь стирать, когда я дома. И попросить меня его повесить.

      Я попыталась объяснить, что мне проще ставить стирку, пока я одна – я успеваю даже две стирки сделать, и параллельно готовлю и убираю.

      – Мама, хватит контролировать! Это моя комната!

      Ладно, постараюсь не прикасаться ни к чему. Но почему она говорит о контроле? Я звоню ей и спрашиваю, когда ее ждать. А мне отвечают, что это меня не должно интересовать! Ладно, я перестала спрашивать, хотя попыталась сказать своему любимому ребенку, что волнуюсь, когда она долго не приходит и не звонит. Это вызвало такую неадекватную реакцию, что я предпочла ретироваться к себе в комнату. Но не тут-то было – Алина возникла на пороге и негодующе вопросила:

      – Чего