Художник. Екатерина Бердичева

ветерок залез во все щели квартиры и даже подъезда, когда младшенький все-таки ощутил легкий дискомфорт и открыл заспанные и еще затуманенные алкоголем черные глаза.

      – О, братишка! Ты мне снишься или сияющим ангелом решил в очередной раз спустить меня во мрачные круги ада? – Черноволосая голова наконец отклеилась от подушки, и искренняя белозубая улыбка осветила людей и окружающий интерьер.

      Бернат и его охранники сразу заулыбались. При всей своей безалаберной жизни и наплевательском отношении к окружающим, Иржи был чертовски очаровательным молодым мужчиной. Глядя на него, хотелось улыбаться и просто отдать все, лишь бы этот человек дышал с тобой одним воздухом. Идеальная фигура, правда, невысокого роста, где-то метр семьдесят, белая кожа, черные брови, ровный прямой нос, изогнутые ласковой насмешкой губы и искрящиеся счастьем жизни глаза, утягивающие за собой всех, кто имел счастье, или наоборот, познакомиться с ним, покоряли и заставляли прощать все милые шалости, которые вытворял этот мужчина. Даже брат, знающий этого сорванца с колыбели вдоль и поперек, невольно засмотрелся в эти черные и бесконечно нежные омуты очей, затененные длинными ресницами.

      Но у Берната все же был выработанный годами иммунитет. Поэтому он быстро очнулся и, сведя брови домиком, гавкнул:

      – Оденься, паразит! Не порть мне охрану!

      Иржи встал, и, игнорируя произнесенные слова, медленно, демонстрируя окружающим прекрасно вылепленное тело, потянулся к халату. Суровые мускулистые мужики, будучи глубоко и счастливо женатыми, невольно проглотили слюну.

      Запахнувшись и подпоясавшись, он взял бутылку с водой, выпил из горлышка половину и, вытирая губы изящной кистью руки, поинтересовался:

      – И что я опять натворил?

      Бернат вздохнул:

      – Вот скажи мне, как у тебя хватает времени писать картины, причем, превосходные, и всех баб в городе перетрахать?

      – Врут. – Беспечно сказал Иржи. – Мне одна актрисулька как-то сказала, что они сами установили очередь к моему телу. Причем, некоторые из них, не в силах терпеть, перекупают места поближе. Но, честное слово, Бернат, они развлекаются самостоятельно, – он махнул рукой в сторону гостиной, а я в-основном, пишу картины. Потом, утомленный, ложусь спать, а утром, вытягивая руку, чувствую под ней очаровательную головку какой-нибудь… леди.

      – И ты мне снова будешь врать, что ни с кем у тебя ничего не было?!

      – Ну почему сразу ни с кем… Было. – Иржи опустил длинные ресницы. – Я – не святой. Иногда хочется. Но, пойми, я давно и взаимно женат на Музе. И только она, моя единственная Любовь…

      – Достаточно. – Утомленно произнес Бернат. – Сегодня ко мне приходил крестный отец всех уважаемых людей господин Нодь. Скажи, его-то жена тебе зачем понадобилась? Хочешь лишиться того, что ниже пояса? Он может поспособствовать.

      – Грубо и глупо. – Иржи поднял глаза на брата. – Это какие-то местные интриги против тебя. Я его жену