Вкус утекающей воды. Олег Денисов

меня чуть не убил. А с тобой, я вижу, мы можем болтать тут хоть до ночи.

      – Да ты первый начал, – слегка обиделся Электрощит.

      – Да, я же не в претензии, – попытался я его успокоить. – Мы прекрасно проводим время. Давай накатим.

      Мы снова выпили за телекинез, но скамейка не шелохнулась.

      – Давай, по старинке, – предложил я, – подложим кусок фанеры под одну ножку и будем крутить вокруг неё, потом под другую.

      Электрощит извлёк из тумбочки полку, выполненную из многослойной фанеры. Мы подложили её под переднюю ножку, и, взявшись вдвоём с другой стороны, развернули скамейку на 180 градусов. Снова переложив фанерку под переднюю ножку, мы повторили процедуру. Через три-четыре оборота мы достигла края площадки. Далее начинался склон наверх. Он был достаточно пологий, но развернуть на нем скамейку относительно ноги не представлялось возможным.

      – Давай сначала поставим её на попа, – предложил я, – потом опрокинем спинкой и сиденьем на склон, и затем верёвкой будем тянуть наверх.

      – У меня нет попа, – сказал Электрощит не то серьёзно, не то стибаясь.

      – Попа у всех есть, – ответил я с ударением на последнюю «а». – Давай!

      И мы вцепились в скамейку пытаясь поставить её вертикально, но, сколько не кряхтели и не вспоминали ближайших родственников по женской линии, не смогли.

      – Видишь ли, её попа, – также с ударением на вторую «а» сказал Электрощит, – не хочет и поэтому жутко сопротивляется. Давай бросим её здесь, вместе с её попа. Тут уже не под крышей, поэтому и так больше солнца и воздуха.

      – «Уж если я чего решил, я выпью обязательно», – раздражённо процитировал я Владимира Семёновича. – А ты, человек без попа, гляжу совсем без принципов, иди, ищи верёвку!

      Электрощит скрылся в своей хобичьей норе со словами: «Выпить – не вопрос», а я полез вверх по склону. Действительно ёлки и сосны подрезались с многих сторон, с целью получить какие-то садовые фигуры. Но пока получалось невразумительно. Как будто сначала из кроны дерева формировали фигуру крокодила, потом передумали, и стали получать фигуру страуса. Единственная фигура, которая мне понравилась, был кактус из ели. Мало того, что крона ёлки, узкая у основания, расширяющаяся к середине и овальная сверху, полностью повторяла форму кактуса. Из-за густой, от постоянной подрезки, кроны равномерно торчали еловые веточки, олицетворяя иглы. На концах веток, были почки, уже пущенные в рост. Как у новогодней ёлки, которую ставили в воду. Это придавало веткам некоторую законченность формы, свойственную иглам. Не успел я обойти весь ботанический сад, как появился Электрощит с небольшой лебёдкой в руках.

      – Попень, жопень, – передразнил я его, глядя на лебёдку. – Вот это тема. Вот это самовар! Только я этой штукой пользоваться не умею, ну, не было у меня никогда такого инструмента

      Пока Электрощит крепил лебёдку к стволу самого могучего дерева, с диаметром ствола, дай бог, сантиметров семь, я обвязал тросом две дальние ножки скамейки и закрепил крюком.

      – Дави попа! – скомандовал я. И услышал, как