Силуэт в окне. Саша Суарес

не смешно.

      – А я и не пытаюсь тебя веселить, – совершенно будничным тоном продолжила медсестра, – у тебя стоит катетер, тебе не нужно никуда ходить.

      Давид помолчал, пытаясь переварить информацию.

      – Я такое слово слышал только в кино. Там было что-то про дом престарелых. Как неловко. Лучше бы я у доктора спросил.

      – Честно говоря, в этом нет ничего неловкого, – попыталась успокоить его Катя, – всем ставят, когда людям лучше не вставать пока. Даже молодым женщинам после кесарева сечения, даже детям после операции. Дело не в возрасте.

      Давид снова помолчал в белую стену.

      – Катя, если бы ты знала, сколько я готов отдать сейчас за то, чтобы мы с тобой обсуждали новый клуб на Кропоткинской, а не вот это вот все. Я бы душу дьяволу продал.

      – Я не хожу по клубам, так что это была бы напрасная жертва, – улыбнулась медсестра максимально дружелюбно.

      – Ты понимаешь, о чем я.

      – Конечно. Я бы тоже хотела, чтобы мы говорили о чем-то другом.

      – Стой, а почему ты не ходишь в клубы? – поинтересовался Давид.

      – Я готовлюсь к поступлению в мединститут, – просто ответила Катя, – в свободное от работы время я занимаюсь.

      – И каким же врачом ты будешь?

      – Нейрохирургом.

      – Чего? – расхохотался Давид.

      Катя смотрела прямо и серьезно. Кажется, она не шутила.

      Давид потупил глаза.

      – Прости, я подумал, что ты шутишь. Ты такая молодая и хорошенькая. А у меня стереотипное мышление. В моей картине мира хирурги выглядят примерно как ваш этот Сергей Леонидович. Ну или хотя бы как доктор Хаус.

      – Честно говоря, я довольно способная, у меня красный диплом медицинского колледжа, и я на хорошем счету на работе.

      – Как обманчива бывает иногда внешность. Я бы скорее подумал, что ты веселая тусовщица, вертихвостка и сердцеедка, чем заучка.

      – А я и не заучка. Мне все это нравится. А я бы про тебя подумала, что ты мажор, грубиян, пикапер, самовлюбленный болван.

      – Все мимо, кроме первого пункта, – улыбнулся Давид, – но я не буду извиняться за то, что родился в богатой семье. Это не моя вина, честно.

      – Да, но у тебя есть выбор, – с вызовом сказала Катя, – пользоваться родительскими деньгами или пробивать себе путь самостоятельно.

      – Что ты имеешь ввиду? Это что, наезд? Мне кажется, это глупо не брать от жизни то, что она тебе дает.

      – Неужели? – вскинула брови Катя.

      Давида задело. Никогда раньше не задевало, а теперь задело. Он никогда не чувствовал себя виноватым перед теми, кто родился без серебряной ложки во рту. Но и не кичился деньгами семьи. Просто жил в свое удовольствие. Конечно, у него всегда был перед глазами пример старшей сестры, которая после окончания школы поступила в университет и стала снимать квартиру вскладчину с однокурсницами. Хотела поселиться в общежитие, но ей отказали. И от машины отказалась. Брала у родителей деньги на квартиру только в первом семестре, потом устроилась на работу. Сама училась, сама зарабатывала,