Тангейзер. Юрий Никитин

слушал-слушал, сердце начало колотиться чаще, во рту стало сухо, он поднялся и проговорил хриплым голосом:

      – Позволено ли мне будет спросить?

      Глава 9

      На него посмотрели с хмурым интересом, но больше с неудовольствием, чем с желанием что-то услышать.

      Тангейзер заговорил быстро, чувствуя себя неловко от того, что занимает время таких видных и занятых лордов:

      – Мы все пришли сюда не сами по себе… а по зову Господа нашего!.. Он призвал нас всех… кого через папу Григория, кого через его короля, к кому-то обратился напрямую к его благородному сердцу… Потому мы и должны выполнять волю Господа, а не кого-то из простых людей…

      Император поморщился.

      – А если короче?

      Тангейзера осыпало жаром, он сказал со стыдом:

      – Простите, моя вина в цветистости речи… Я хочу сказать, что если приказы будут отдаваться самим Господом, то их выполнят и рыцари орденов, и его императорское величество Фридрих. Вот и все…

      Они переглянулись, на лицах недоумение, император нахмурился сильнее, покраснел в досаде, явно хотел сказать что-то резкое, но вдруг остановился, задумался, затем метнул острый взгляд на замершего, как испуганная мышь, Тангейзера.

      – А это мысль, – проговорил он уже с подъемом. – Вы, доблестный Грюнвальд, и вы, благороднейший Иероним, не получите ни одного приказа от меня! Но если приказы будут отдаваться именем Господа?

      Рыцари ордена молчали, переглядывались, Тангейзер стискивал кулаки и молился, чтобы его предложение приняли, тогда император заметит его, может быть, даже наградит и приблизит к себе.

      Молчание длилось, длилось, наконец старший из тамплиеров сказал тяжелым голосом:

      – Жаль, что нет другого варианта… но, за неимением более земного решения… мы согласны. Однако…

      Император насторожился.

      – Что еще?

      Тамплиер сказал четко:

      – Вы не поведете крестоносное войско. Командование должно перейти в другие руки.

      Император запротестовал:

      – Я не могу передать вам управление армией!

      Тамплиер покачал головой.

      – Нам это и не нужно. Передайте кому-то из своих, кого не коснулся вердикт папы об отлучении.

      Император застыл только на миг, затем лучезарно улыбнулся.

      – Согласен. Прекрасно, я иду и на эту уступку… Надеюсь, вы останетесь на дружеский пир?

      Оба тамплиера разом поднялись, а госпитальеры встали позже на секунду.

      – Спасибо, – сказал тамплиер с холодком, – но нас ждут.

      Госпитальеры тоже поклонились с видом крайней неприязни к человеку, которого отлучил от церкви папа.

      – Нас тоже. Извините, мы спешим.

      Они вышли с торопливостью, словно каждая лишняя минута пребывания в обществе отлученного от церкви императора пачкает их души и приближает к геенне огненной, где уготовано место всем отлученным.

      Когда они вышли и двери за ними закрылись, император проговорил задумчиво:

      – Армию я, конечно, передам… гм… пусть во главе едет герцог Гардингер. Он достаточно представителен, выглядит