Веселая служанка. Сьюзен Мейер

отсюда, в Канзасе. И Лиз показалась самой себе меньшим из двух зол.

      Она тихонько вышла из комнаты, достала свой мобильный телефон и позвонила Элли.

      – Привет, дорогая, – сказала Элли, увидев на дисплее номер Лиз.

      – Привет, Элли. Рита с тобой?

      – Ну да. Она прекрасно работает.

      – Это хорошо, потому что, кажется, ей придется сделать за меня мою вечернюю работу.

      – Одной?

      – Есть проблемы?

      Еолос Элли вдруг стал деловым:

      – Она прекрасно справится. Эй, босс, я же знаю, где ты. Что-нибудь случилось?

      – Нет, все в порядке. Просто я решила вечером не работать. – Лиз пожала плечами. Это не было ложью – она не собиралась не работать. Но и развлекаться, как подозревала Элли, тоже не собиралась. – Остаток дня я буду недоступна. Предупреди девочек. Если возникнут проблемы, пусть звонят тебе, а не мне.

      – Так точно, босс! – сказала Элли и рассмеялась. – Как здорово!

      Лиз улыбнулась. Хорошо, что Элли нравятся ее новые обязанности.

      – До завтра, дорогая.

      Она выключила телефон и пошла на кухню. Да, она обещала себе, что не будет проверять, есть ли у Кейна еда, но сейчас, когда он так болен, ему нужны, по крайней мере, куриный бульон и апельсиновый сок. Не найдя ни того ни другого, она взяла сумку, ключи и вышла на улицу.

      Купив противогриппозные препараты, куриный бульон, апельсиновый сок и книжку в бумажной обложке, она вернулась. Взяв чистый стакан, тихонько вошла в спальню. Он не спал.

      – Лиз?

      – Да. Я принесла лекарства. Примешь?

      – Конечно.

      – Тогда присядь.

      Она вылила порцию лекарства в маленький пластмассовый стаканчик и протянула Кейну. Он одним глотком выпил густой сироп, вернул ей стаканчик и опять лег.

      Она отнесла лекарства в ванную. И вдруг испугалась. Уход за ним мог вылиться в проблему. Нет, она боялась не того, что ею овладеет прежнее чувство к нему. Завтра она забудет об этом, хотя бы потому, что уже одна мысль о связи с ним вызывает болезненные воспоминания.

      Но Кейн терпеть не может быть кому-либо чем-либо обязан. Если она пробудет с ним слишком долго или сделает для него слишком много, он решит, что он у нее в долгу. А для него оказаться у кого-то в долгу значит проявить слабость. А он никогда не проявляет слабость.

      Убедившись, что он уснул, Лиз вышла из комнаты, пошла к машине, нашла там брюки и футболку, переоделась в ванной на первом этаже, взяла книгу и стакан с апельсиновым соком, и, устроившись на софе в кабинете, погрузилась в чтение.

      Она подходила к Кейну примерно раз в час, убеждалась, что он спит, и возвращалась в кабинет. Но когда, зайдя к нему в четвертый раз, она уже закрывала за собой дверь, он позвал ее:

      – Ты куда?

      Она опять подошла к его постели:

      – Как ты себя чувствуешь?

      – Хорошо. – Кейн сел. – Иди обратно в кровать.

      Она поняла: от жара он бредит, путает прошлое и настоящее. Лиз улыбнулась, принесла немного воды и приложила стакан к его губам.

      – Пей.

      Пока