Герцогиня и «конюх». Роман Антропов

Иоанновна была чуть-чуть проницательнее, она заметила бы ироническую усмешку, тронувшую углы губ ловкого царедворца.

      Бестужев скрылся за портьерой.

      Анна Иоанновна протянула кубок Морицу.

      – За что же мы выпьем, ваше высочество? – взволнованно спросила она.

      – А как бы вы думали, ваша светлость? – дрогнувшим голосом ответил он вопросом на вопрос и впился долгим, пристальным, горящим взглядом в лицо герцогини.

      Та сомлела. И бесконечно жутко стало «Измайловской» царевне, герцогине Курляндской, и бесконечно сладостно.

      «Ах, этот взгляд!.. Как он глядит на меня!» – все так и запело и заликовало в ней.

      А лицо чужеземного, сказочного «прынца» все ближе и ближе склонялось к ней, а голос, бархатный, нежный, так и лился в душу.

      – Вы молчите, ваша светлость? Хорошо, я дерзну сказать вам, за что я подымаю мой кубок. Слушайте же, царица моей души!.. Вы держитесь рукой за одну часть герцогской короны, но другая часть этой короны свободна, она как бы висит в воздухе. И вам одной тяжело держать ее. Правда?

      – Правда… – еле слышно слетело с уст Анны Иоанновны.

      – Вы задыхаетесь здесь? Да?

      – Да…

      – И вот является к вам человек, которому день и ночь снится ваш дивный образ. Этот человек говорит вам: «Вам не следует самой держать корону над собой; надо, чтобы другой держал ее над вашей прелестной, царственной головкой. Позвольте, чтобы я облегчил вашу работу…» Скажите, ваша светлость, что вы ответили бы этому человеку?

      Рука Анны Иоанновны, державшая кубок, сильно дрожала.

      – Я… – с трудом выжимая из себя слова, начала она. – Я… сказала бы этому человеку: «Что ж, помогите мне, подержите корону надо мной!»

      – А?! Так?! Ну, в таком случае я гордо, смело поднимаю мой кубок за наше совместное счастье! О, Анна, Анна!

      Ликующий возглас пронесся по небольшой гостиной мрачного кетлеровского замка, и Мориц, залпом осушив кубок меда, бросился к племяннице великого Петра и с силой прижал ее к своей груди.

      Бешеным градом посыпались поцелуи на ее лицо, ее грудь, ее открытые руки.

      – Моя! Моя! Моя невеста, моя будущая герцогиня Курляндская. Le duc Frederick Wilhelm est mort vive le duc Moritz de Saxe![12] – пылко произнес Мориц.

      – Милый мой… милый… – лепетала словно в бреду Анна Иоанновна. – Я все ждала принца, который пришел бы ко мне, скучающей затворнице, и вызволил бы меня из постылого заключения. И вот явился ты, такой гордый, сильный, смелый…

      Портьера зашевелилась.

      – И я смело отдаю тебе мою руку! – горячо сказала герцогиня. – Мой Мориц, мой долгожданный жених!..

      Портьера распахнулась, и в гостиную вошел Бестужев.

      Анна Иоанновна высвободилась из объятий Морица Саксонского. Ее лицо пылало румянцем счастья. Она со счастливой улыбкой подошла к своему гофмаршалу и прерывистым от волнения голосом радостно проговорила:

      – Поздравь нас, Петр Михайлович!

      За нею подошел и Мориц.

      – Да, да, наш добрый, верный друг, – сказал он, – все кончено: вы видите перед

12

Герцог Фридрих-Вильгельм умер, да здравствует герцог Мориц Саксонский! (фр.)