Мой роман со Стивеном Кингом. Тайные откровения. Лю Ив

Та хоть барахтаться наверно будет. А мне нет, даже побарахтаться не удалось: так и ушла туда – в глубину, как в нефтяную скважину всосало…

      Такие дела…

      Что я там нашла – на дне его карих с искорками, напоминающих о сказках Тысячи и одной ночи, глаз? Какие слои природных ископаемых? Что манило туда? – Ничего не понимая, мне порой становилось странно-неуютно, словно под воздействием… чего именно? Может наркотика? Но увы – хотелось туда, хоть тресни!

      Тонуть так тонуть, прощай жизнь – прощай память и здравый смысл!

      Но каков мерзавец! Только взглянет на бедняжку Лю Лю и всё – та уже на спине-лапки кверху, и молчит!

      В целом, мне не было ни скучно, ни опасно, мы отлично ладили. От моих вопросов он уходил грамотно – ровно так как надо, чтобы дамочка не засунула его в элегантную от дорогого дизайнера сумочку, что прочитанную бульварную книжонку.

      А что оказалось ещё привлекательнее прочего? – Любовничек оказался писателем.

      Романист! – Это ж какая находка для начинающей звёздочки, ведь я собиралась всерьёз заняться писательством? Для маленькой Лю Лю, до поры не засветившейся на небосклоне всемирной славы… или пускай бы маленькой занозы среди прочих в читательской памяти файлов…

      – Стивен Кинг, – украл он что ли имя известного романиста всех времён и народов? – А как хочешь, так и считай… И это ответ? Но кто так отвечает на серьёзные вопросы? Да и к чёрту! Какое мне дело? Это меня совсем не касается!

      – Стивен? Ты сюжеты сам сочиняешь, или вспоминаешь из юности?

      – А мне всё равно. Всё вперемешку. Грешки детства или мечтания юности, какая в сущности разница, где правда, а где вымысел? Кого это когда волновало? – он помешивал коктейль в бокале и отпивал через соломинку.

      А за спиной на полках стояли тома книг, много-много книг. Все аккуратно оформлены, почти новые, разных авторов. Трудно представить чтобы Стивен их читал, слишком уж выглядят серьёзно. Не похоже, что он любит вдумываться и морщить лоб над какой-нибудь идеей классических поучений. Хотя идеи он узнавал нараз. Стоило только намекнуть – сразу подхватывал суть – с лёту, что называется.

      Не грузился, но откуда-то обо всём-всём знал.

      – А зачем тебе скульптуры лягушки и летучих мышей? – люблю неожиданные вопросы, чтобы замешкался и не знал, чего ответить.

      – Как зачем? Это же мои основные герои книг. Я их просто люблю.

      Любит он… (представьте вместо меня плачущий смайлик)… а я-то хочу, чтобы любил меня… А тут лягушка. – Конкуренция, однако… поди её устрани. Это тебе не соседской девчонке юбку закидать глиной… Любовь у него. А кто я? Так себе – непонятно кто.

      Обидно. Но ничего не поделаешь. Я сама-то сколько любила? Или мало кому сердечную рану нанесла? Надеюсь, хотя бы сама не изранюсь… Лягушек он любит, не зря по Парижу шлялся…

      – А ты лягушек в Париже ел? Пауков на востоке, скорпионов, змей, собак, черепах? Ел?

      – Ел.

      – А меня мама учила не есть всех подряд, она даже против нутрий и кроликов ужасно возражала.