Мой роман со Стивеном Кингом. Тайные откровения. Лю Ив

– предварительно распрямлённые – ржавые гвозди, повторно реинкарнируя их к жизни; пользовались для строительства раздобытыми вдоль узкоколейки шпалами или досками – потыренными, например, после снесённого в деревне магазина.

      Обычно в деревнях всегда был какой-нибудь магазин, где всё продаваемое добро лежало рядом на одной полке. К примеру, рейтузы рядом с баранками и банками рыбных консервов, выложенных пирамидкой. Или духи для деревенских красавиц, а рядом по соседству бочки с селедкой, из которых селёдку доставали заранее, и выкладывали на прилавок на специальном подносике – сразу кучку селёдок из примерно десяти-пятнадцати гладких черно-серых толстеньких рыбин, с синеватым отливом на брюшках…

      Когда магазин снесли, то мы-дети помогали дачникам растаскивать доски по личным участкам, а потом из них строили… Наши доски пошли на веранду и сарайчик.

      А на кухне, ещё не достроенной, – помню, – стоял открыто вырытый погреб: большая коричнево-рыжая дыра в земляном полу, метра два-три в диаметре, ну и примерно столько же в глубину… После дождя туда напрыгало много лягушек. Особенно привлекали внимание две большие зелёные и одна супер-большая чёрная жаба. Прямо таки гигантская – чугунная-как-сковородка, и пупырчатая. И всё зыркала, вращая фарами глаз.

      Помнится, я прицельно метила камушком ей в макушку, после чего пуляла в панцирную плоскость лягушачьей головы и всё никак не могла попасть. Яма по-оценке девочки-дошкольницы казалась реально глубоченной, и попасть в даже крупную лягушку, если не имеешь достаточной тренировки, всё же трудновато.

      Но я всё же попала! Это было восхитительно! И запомнилось на всю жизнь.

      Жаба – от удара увесистым камушком по бедной головёшке – как-то неуклюже дёрнулась… неожиданно, как бы сдаваясь, вытащила из-под брюшка кверху передние лапы, ощупала ими – точно как если бы человек руками! – Макушку, и даже по бокам уши, если у лягушек есть уши… – мне было искренне жаль, так она очень жалобно ощупывала голову… А потом бедняга сложила передние лапы поверх головы – крест-накрест – точно как наши солдаты в фильмах про войну, зарываясь в землю, покрывали голову руками, защищаясь от грохота немецких снарядов. И затихла. И так и лежала, вообще больше не шевелясь…

      После этого я уже камушки в них не кидала.

      А жабу запомнила: такая чёрная и страшная и одновременно – отчаянно-трогательная в своей беззащитности. Из-за невозможности выпрыгнуть из ямы, уставшие после многих попыток, лягушки и лягушата просто лежали на дне и легонько подквакивали, – совсем вяло, нисколько не жизнерадостно в сравнении с собратьями из близкого болотца.

      Да уж… дом бывшего любовничка совсем не походил на привычные подмосковные скворечники…

      Европейский стандарт, – промелькнула быстрая мыслишка. – И американская свобода… – ухмыльнулся внутренний сарказм, имея в виду величину участка вокруг дома…

      Участок показался реально большим. Кроме газонов вокруг дома, позади начинался настоящий лес, ну и кустарники, конечно, цветов не много и