От Каина. Александр Верт

луны привыкшие к темноте глаза могли различить силуэт младшего брата.

      − Каин, я боюсь к тебе заходить, − пролепетал Авель, переступая с ноги на ногу, – вдруг там где-то змея.

      Каин только фыркнул.

      − Я тебе поесть принес.

      Эта новость оживила Каина, он сел и тут же от неожиданности вскрикнул от боли. Он совсем забыл, что его зад ныл словно ошпаренный.

      − Ты не сможешь подойти, да?

      − Сейчас, подожди, − раздражено отвечал Каин и, шипя как недовольная змея, все же встал и сделал необходимые несколько шагов и тут же оперся плечом о стену.

      Младший протянул ему небольшой сверток и чашу, водруженную сверху.

      − Это, конечно, может разгневать Бога, но мне жалко тебя, так же как и маме, − проговорил Авель. – Держи.

      Каин взял все это и с большой осторожностью опустился на колени. Поставил чашу и раскрыл сверток. Ломоть хлеба и кусок вяленого мяса пробудили в нем аппетит.

      − Жалко, что кусок пирога утащить не получилось, − говорил Авель. – Мы с мамой тайком от отца все это собирали. Он сказал, что и нас бить будет, если мы станем тебя кормить, но… ты правда был за стеной?

      Активно жующий Каин мог только кивнуть.

      − Отец сказал, что только чудовища могут жить за стеной…

      − Неправда! – воскликнул Каин и тут же, опомнившись, заговорил шепотом: − Неправда все это. Я весь день провел за стеной. Там столько интересного. Я видел водопад, траву размером с наш дом, карликовые деревья, у которых макушка ниже моей, и даже катался на спине у одного из чудовищ.

      Авель отшатнулся.

      − Молчи, папа говорит, что врать нельзя, а ты врешь.

      Каин застыл, с большим трудом проглотил то, что успел откусить и протянул брату назад остатки хлеба, нетронутое мясо и чашу.

      − Уходи.

      − Но…

      − Уходи, отец же говорит, что лжецы сыты своими сказками, так что… уходи.

      Внутри стало холодно.

      Он аккуратно поднялся и сделал шаг к соломе, затем второй, а после третьего просто рухнул в нее, но уже не заплакал, а просто уснул, не дожидаясь, когда брат уйдет.

      Ему ничего не снилось, как, впрочем, и всегда. Зато проснулся он очень рано от давящего чувства в животе. Удивительность вчерашнего дня настолько поразила его, что он просто забыл о самых простых вещах, а теперь жидкость в его животе давила так сильно, что вызывала легкую боль. Кривясь, он быстро встал. В щели сарая он видел, что на улице еще темно, но можно было различить туман, стелящийся по траве.

      Он шагнул было к двери, но тут же замер. Близость рассвета означала, что очень скоро встанет отец, а встречаться с ним на заднем дворе совсем не хотелось. Тут же отступив от двери, Каин в полумраке осмотрел сарай, выбирая себе угол для мокрого дела, но тут внезапно заметил дугу отцовского лука и довольно улыбнулся. Если лук был здесь, значит рядом с ним висел и колчан, красивый, кожаный, не мокнущий от дождя и хранящий в себе крепкие деревянные стрелы. Они были похожи на иглы, которые всегда восхищали Каина. Отец гордился колчаном.

      −