Месяц династии Май. Книга стихов +. Олег Паршев

как башенный кран.

      За кармой бурлит кильватерный след,

      мобильный панк режет щупальца вен.

      На несколько нот наложен запрет,

      и лишь новый запрет – взамен.

      Но Лао Цзы за левым плечом

      монтирует 25-й час.

      Открой моё завтра своим лучом,

      и станет вином…

      то время,

      что пока ещё бродит в нас.

      Искрами на золе

      Когда Анубис ушёл за седьмой плач,

      Он отдал ключ Костроме.

      И сказал: «Время моих удач

      Подошло к зиме.

      А у тебя впереди вся даль,

      Вся высь у твоих ног.

      Пусти по морю мою скрижаль,

      Я больше тебе не бог».

      И Кострома осталась одна

      В доме, увитом плющом.

      И достала наш мир со дна

      Анубисовым ключом.

      А дальше всё потекло, как встарь,

      Добро осталось спящим всадником на стреноженном зле.

      И Кострома, зная, что зло убивает и порождает всё, писала наш календарь

      Искрами на золе.

      Путь бороны

      Капитан землепашцев завершает дела на земле,

      Улетает в кипящий стеклоугольный бетон.

      Сверяя маршрут с морщинами на хозяйском челе,

      Улыбаясь, машет крылами его птеранослон.

      Приземлившись, капитан заходит к соседу – мастеру эдд,

      Что теперь пишет оды, размахивая топором в пустоте.

      А тот, разрывая в клочья радость прежних побед,

      Бурчит, что слово – только одно, остальные не те…

      Буря в стакане города к рассвету почти улеглась.

      Немного солнца в холодной войне – это ль не повод к переводу часов на язык весны?

      Капитан знает: то, что для иных – грязь,

      На деле – путь бороны.

      И он достаёт бурдюк, разливает в стаканы

      Соки земли, в которых – и смех, и плач.

      И мастер эдд пьёт с капитаном

      За здоровье прекрасных кляч.

      Прорастая в весну

      Когда заснеженная наледь

      Творит торосы из теней,

      Так хочется халат напялить.

      Да и носки – пошерстеней.

      Залечь на дно – во мглу дивана,

      Взять книгу. Можно не одну.

      И тихо прорастать в весну,

      Лелея сны апрелемана.

      И знать, что хмари выйдут вон,

      А следом хвори сгинут в Тартар.

      И залучится небосклон,

      Смеясь над шутками dell′марта.

      И грезить, что наступит мир —

      Забьют фонтаны из зениток…

      Басё отложен и Шекспир.

      Пьют чай Офелия с улиткой.

      Огонь, свернувшись в очаге,

      Сопит, хвостом укрывшись лисьим.

      Зима, любуясь перволистьем,

      Уходит в рваненькой пурге.

      До скончания кед

      Мой кузен марсианин

      Привёз вино, что перешло через брод триста веков назад.

      Сказать по чести, оно походило на камень,

      Которым мощёны тропы в Эдемский сад.

      И я, непромедля, рассказал