Ноль часов по московскому времени. Новелла IV. Алекс Норк

вообще эту станцию проезжали?

      Или я просто заспался, когда вы там покупали пиво и сигареты…

      В Европе телевизор показывает, в том числе, всё российское.

      Но оно «по ту сторону экрана».

      А приехав в Россию я оказался «по эту», и очень скоро понял про досрочные возвращения отца и брата.

      Вернее, почувствовал.

      Нет, никто не лез ко мне с разговорами в духе известных политических шоу, ничего такого конкретного, а только общее… про ауру еще в таких случаях говорят.

      Чем она ощущается строгая наука ответить не может, а я, по-простому, попробую.

      Мы видим спектр цветов – от красного до фиолетового, однако не весь, существуют еще инфракрасный и ультрафиолетовый.

      Их мы не видим.

      Но они есть.

      Причем известно, что элементарно в нас проникают.

      Я за недолгий московский срок несколько раз слышал как, в ответ на детские просьбы, матери отвечали: «у нас денег нет», «у нас мало денег»… А вот в позднее советское время такого не слышал – мороженное или пирожок были мелочью для родительского кармана.

      Тут сравнение, сразу оговорюсь, не в пользу прошлого, а в минус сегодняшнему.

      Каково ребенку жить в ощущении, что мелкая радость ему недоступна, в какие частоты инфра оно попадает?

      А вот, разожратый мужик взял бутылку водки.

      Сейчас вмажет у телевизора и порадуется как «мы» снова кому-то впендюрили, хоть бы и на словах – всё равно душу греет… душу?

      И лекарства, которые не что покупать…

      Обида-безрадостность-злоба сливаются в невидимую инфра.

      А лучше, чтобы она была видимой, потому что невидимый убийца многократно опасней.

      Можно еще взглянуть «медицински»: лечить эффективно болезнь врачи способны лишь точно ее установив. А как лечить хворого, но психически мало нормального, который на всех углах кричит: «я самый сильный и самый-самый, я великий и всех победю!»? Причем, это не подросток, а крупный детина, да еще норовящий в любой момент схватиться за кол.

      И вот ощущение коллективного этого «самого-самого» у меня возникло и, по мере пребыванья в Отечестве, усиливалось.

      Охлосные чуваки очень любят вообще во всём отводить от себя стрелки, но особенно любят хоть чем-то себя уважать. Поэтому, отгоняя справедливые, даже для последнего их дурака, сомнения, принимают и аплодируют давно изношенной поговорке: «Мы русские – духовные! За это нас ненавидят».

      Ненавидят? За это?

      Каким образом тем «бездуховным» на Западе наша духовность (если такая есть) мешает ходить в магазины, не отказывать себе в кафе-ресторанах, отдыхе на пляжах теплых морей… а самые нас ненавидящие посещают картинные галереи, многочисленные концерты серьезной музыки, где, чаще чем на родине, выступают лучшие российские исполнители… наука тоже валит вовсю к бездуховным – каким образом, возникает для стороннего наблюдателя законный вопрос, – каким образом всё это вместе укладывается в охлосной голове?

      Попробуем