Адмирал Ушаков. Леонтий Раковский

«Трех иерархах».

      Там, в Средиземном море, его товарищи дрались с сильным врагом и побеждали, а он здесь занимался скучным, невоенным делом – проводил караваны с лесом.

      Летом 1772 года небольшие русские суда совершили первые переходы по Черному морю – прошли с депешами из Дунайской армии в Таганрог.

      В это лето и Ушаков тоже впервые вышел на черноморские просторы.

      Черное море не походило ни на одно из тех, которые знал Ушаков: ни на суровое, холодное Белое море, ни на скучное и серое Балтийское. Оно казалось необычайным.

      Когда-то средиземноморские греки второпях обозвали его «негостеприимным» и лишь потом, приглядевшись к нему получше, стали именовать Понтом Эвксинским – «гостеприимным».

      Турки же считали его черным: Кара-денгиз[18].

      А оно было не столько черным, сколько синим, голубым, зеленым – разным. Оно переливалось всеми цветами, каждую минуту было неповторимо иным. Оно принимало тысячи различных оттенков: солнце, небо, облака, ветер, горы – все заставляло его изменяться.

      Не похожими на иные были и прекрасные крымские берега.

      Это дикое нагромождение голубых, розовых скал, стремительно падающих с поднебесной высоты в бирюзовую воду, в пенистое кружево буйного прибоя.

      Эти небольшие заливы и уютные бухточки, защищенные каменными обвалами.

      Эти причудливые гроты, спрятанные в расщелинах скал, обвитые вечнозеленым плющом.

      И эти запахи полыни, чабреца и мяты, которые приносит с крымских гор легкий ветерок.

      Черное море – то ласковое, то грозное – казалось Ушакову пленительно-сказочным синим морем, о котором он грезил с детства.

      Ушаков увидал его только сейчас, но оно было знакомое, свое, Сурожское море…

      Федор Ушаков плавал из Таганрога в Каффу[19] и Балаклаву, которая стала сборным местом для крейсеров, охранявших крымские берега.

      Тихая Балаклава с ее уютной изумрудной бухтой полюбилась Ушакову.

      «Вот, если бы не война, сюда можно было бы привезть Любушку!»

      Но, несмотря на сухопутные победы Румянцова и занятие Крыма армией Долгорукова, турки никак не могли примириться с мыслью, что их господству на Черном море приходит конец.

      А время незаметно летело – наступил 1774 год.

      Суворовская победа у Козлуджи ускорила дело: летом 1774 года Турция была вынуждена заключить с Россией Кучук-Кайнарджийский мир.

      Ушаков подал рапорт, прося отпуск «для исправления семейных дел». И в апреле следующего, 1775 года пришел приказ: лейтенант Федор Ушаков переводился в Санкт-Петербургскую корабельную команду, и ему предоставлялся трехмесячный отпуск.

      Ушаков, разумеется, первым делом направился в Воронеж.

      XIII

      В ясное майское утро он приплыл к Воронежу.

      Как всегда, город от реки был очень живописен. Крутые скаты и обрывы, изрезанные глубокими оврагами,

18

Кара-денгиз – Черное море.

19

Каффа – Феодосия.