Полет сокола. Уилбур Смит

бросил он, – спокойно заметил Клинтон. – Мое оружие – сабля, ее я и выберу.

      – Не думаю, – покачал головой Зуга. – Если вызов и был, что весьма спорно, то бросили его вы, сэр. Если поединок состоится, оружием будут пистолеты.

      Спорили они каждый день. Баллантайн настаивал на своем.

      – Забудьте об этом, сэр. Кто сейчас дерется на дуэли? Тем более с человеком, который с любой руки потушит пулей сигару у вас во рту! – Он убеждал: – Никакого вызова не было, капитан Кодрингтон, я там был и готов поклясться честью. – Пугал: – Вы потеряете офицерский патент, сэр. Адмирал Кемп отдал прямой приказ избегать столкновения, он только и ждет повода отдать вас под трибунал. – Уговаривал: – Черт возьми, какая будет польза – и вам прежде всего, – если вас застрелят на пустынном берегу у черта на рогах? Если Сент-Джон и в самом деле работорговец, дождитесь более удобного случая и захватите его!

      Однако все аргументы отскакивали, как горох от стенки. Зуга решил подключить сестру. Войдя к ней в каюту, он сказал:

      – Ты, похоже, имеешь на него влияние, сестренка. Неужели никак нельзя его отговорить?

      – Капитан Кодрингтон хочет защитить свою честь, почему ты против?

      – Ну… Он приятный малый, не хотелось бы, чтобы его продырявили.

      – Иначе тебе будет непросто добраться до Келимане, так? – ехидно спросила Робин. – Истинно христианское милосердие.

      Зуга пропустил обвинение мимо ушей:

      – Сент-Джон на спор всадит пулю в любой его глаз. Ты сама видела, как он стреляет.

      – Я считаю, что долг капитана Кодрингтона – уничтожить это чудовище. Господь на стороне правого.

      – Судя по моему опыту, он на стороне того, кто стреляет первым и попадает в цель, – фыркнул Зуга.

      – Ты богохульствуешь. – Робин поджала губы.

      – Твое упрямство заслуживает настоящего богохульства, – бросил Зуга в сердцах и выскочил из каюты.

      Он хорошо знал сестру и догадывался, что напрасно теряет время.

      За устьем реки Кей британские владения заканчивались, дальше простиралось дикое ничейное побережье, где жили племена, вытесненные неумолимым наступлением белого человека. Там орудовали шайки дезертиров и бандитов, изредка попадались бродячие охотники, путешественники, торговцы.

      Даже буры-переселенцы, которые продвигались вглубь страны в обход горного массива, отделявшего побережье от высоких равнин, обошли эти места стороной. Дальше к северу они повернули обратно, снова перевалили через горы и вышли на побережье, разгромив по дороге пограничные отряды зулусов. На плодородной прибрежной полосе буры жили до тех пор, пока в Порт-Наталь не вошел флот Капской колонии, откуда они бежали в свое время, спасаясь от британского владычества. Переселенцы вновь погрузились в фургоны и, гоня перед собой скот, переправились через горную цепь, которую они назвали Драконовыми горами. Землю, отвоеванную мушкетным огнем у зулусского короля Дингаана, пришлось покинуть.

      Таким