Полет сокола. Уилбур Смит

оставалось лишь пожалеть. Бледный и дерганый, он допускал ошибку за ошибкой. Даже выигрышную комбинацию умудрился выложить раньше времени и под смешки зрителей удовольствовался лишь несколькими гинеями, хотя мог выиграть все пятьдесят. Робин пыталась взглядом заставить его уйти, избежать дальнейших унижений, но он упорно продолжал игру, тупо уставившись в карты.

      Следующую партию Клюте выиграл, предъявив четыре карты одного достоинства, и по праву победителя объявил джек-пот, желая отметить удачу.

      – Тройка открывает кон, кладем по гинее, – объявил он, подмигнув Сент-Джону. – Вам угодно, сэр?

      – Извольте, – улыбнулся в ответ Сент-Джон.

      Остальные постарались скрыть замешательство. Игра принимала опасный оборот: сдача повторялась до тех пор, пока один из игроков не получал три карты одного достоинства, и каждый раз все добавляли на кон по гинее. Набравший тройку имел право увеличить ставку до суммы, накопившейся на столе. До этого момента пасовать было нельзя, и рисковать иногда приходилось очень большими деньгами.

      Десять раз при раздаче никто не получал требуемых карт, банк достиг семидесяти гиней. Наконец Мунго Сент-Джон негромко объявил:

      – Джентльмены, кон открыт – шире, чем рот моей тещи.

      Все лица в зале повернулись к нему, игра на остальных столах прекратилась.

      Сент-Джон продолжал:

      – Дальнейшая игра будет стоить каждому еще по семьдесят монет.

      Зрители зааплодировали, выжидающе глядя на других игроков.

      – Я с вами, – сказал Клюте, но голос его дрогнул.

      Отсчитав банкноты и золотые гинеи, он придвинул их к общей груде в центре стола.

      Еще трое спасовали и бросили карты с явным облегчением, отделавшись каждый всего десятью гинеями. Лишь Кодрингтон с несчастным видом сгорбился над картами.

      – Прошу вас, не спешите, капитан, – усмехнулся Мунго. – У нас весь вечер впереди.

      Клинтон поднял глаза и отрывисто кивнул, словно не доверяя собственному голосу, потом положил на середину стола пачку банкнот.

      – Итак, трое, – объявил Сент-Джон и быстро пересчитал деньги на кону. – Двести десять гиней!

      Следующий игрок мог удвоить ставку, третий – удвоить ее еще раз. В зале царила тишина, игроки с других столов подошли поближе, наблюдая, как раздающий отсчитал Сент-Джону две карты вместо сброшенных. Американец не блефовал, изображая сильные карты, и честно пытался дополнить первоначальную тройку до более высокой комбинации. Клюте прикупил три, явно надеясь добавить что-то к высокой паре. Затем наступила очередь Клинтона.

      – Одну, – пробормотал он и поднял палец. Палец едва заметно дрожал.

      Получив карту, он накрыл ее ладонью, словно не решался перевернуть. Всем было очевидно, что капитан надеется получить очень важную карту.

      – Открывающий делает ставку, – объявил крупье. – Господин Сент-Джон?

      Наступило молчание. Сент-Джон развернул веером