Полет сокола. Уилбур Смит

пистолетов. Он поднял дуло кверху и свободной рукой взвел курок.

      Клинтон взял оставшийся пистолет и взвесил в руке, прицеливаясь в одного из черно-желтых ткачиков, переговаривающихся в тростниковых зарослях.

      Робин с облегчением увидела, как умело обращается с оружием ее защитник. Теперь она была уверена в исходе дуэли – добро обязательно восторжествует. Едва шевеля губами, она повторяла слова Двадцать второго псалма: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной».

      – Господа, прошу занять места. – Зуга шагнул в сторону и поманил рукой Робин.

      Не переставая молиться, она подошла и встала за его спиной, сбоку от линии огня.

      Типпу вытащил из-за кушака неуклюжий пистолет, взвел огромный разукрашенный курок и поднял ствол кверху. Огромное дуло зияло, как пушечное. Зуга также достал кольт и молча дожидался, пока дуэлянты встанут спина к спине.

      Восходящее солнце залило вершины холмов сверкающим золотом, но лагуна оставалась в тени. Над темной неподвижной водой клубами висели клочья тумана. В тишине раздался резкий крик, серая цапля призраком поднялась из тростника, лениво размахивая крыльями и изгибая по-змеиному шею, чтобы уравновесить длинный клюв.

      – Расходитесь! – громко выкрикнул Зуга.

      Робин испуганно вздрогнула.

      Дуэлянты размеренно зашагали прочь друг от друга, вминая каблуками податливый песок в такт счету…

      – Пять!

      На лице Мунго Сент-Джона играла легкая улыбка, словно он вспомнил что-то смешное. Словно крыло бабочки, трепетал шелковый рукав вокруг поднятой руки с пистолетом; тонкий голубоватый ствол смотрел в рассветное небо.

      – Шесть!

      Клинтон, подавшись вперед, твердо чеканил шаг длинными ногами в белых форменных брюках. Его бледное лицо застыло, как маска, губы сжались в тонкую решительную линию.

      – Семь!

      Сердце Робин колотилось бешеным крещендо, отдавая болью в ребра. Она едва дышала.

      – Восемь!

      У Клинтона под мышками, несмотря на утреннюю прохладу, расплывались темные пятна пота.

      – Девять!

      Робин охватил смертельный страх, вся ее вера растворилась в предчувствии неминуемого несчастья.

      – Десять!

      Ей хотелось крикнуть, остановить их, броситься между двумя мужчинами. Никто не должен умереть! Пересохшее горло свело, ноги онемели и не слушались.

      – Пли! – Голос Зуги дрогнул.

      Зрители замерли в напряжении. Мужчины одновременно развернулись на темно-желтом песке, словно танцоры, исполняющие тщательно отрепетированный танец смерти, и выбросили правую руку вперед, левой упираясь в бедро для равновесия. Казалось, это тянутся друг к другу влюбленные, которых ждет расставание. Движения их были изящными и размеренными.

      Время застыло на месте. Ветер перестал шелестеть в тростниках, угрюмый лес по ту сторону лагуны замер в неподвижности, ни зверь, ни птица не решались нарушить тишину. Казалось, весь мир затаил дыхание…

      Гром грянул,