Женская верность. Татьяна Петровна Буденкова

кто-то стоит в нескольких шагах от неё.

      – Не пугайся, это я…

      Сразу оборвалось и куда-то покатилось сердце. И не то чтобы она испугалась, а просто мечта, неожиданно превратившись в явь, сделала ворота её дома, соседский забор, и всё-всё вокруг неправдашным, ненастоящим. Ей казалось, что это не она, а кто-то другой на её месте. И виделось, и слышалось всё будто бы со стороны.

      – Это я, Тимоха, – парень решил, что она испугалась, не разглядев его в темноте, шагнул вперёд и оказался почти рядом с ней. Если бы Акулина подняла голову, то, наверное, коснулась бы своим лбом его губ. Она чувствовала его дыхание и, кажется, слышала, как подол платья, отдуваемый лёгким ветерком, задевает его сапоги… И молчала, молчала секунду, минуту… Не помнит сколько…

      – Ты не думай, я не в обиду и не для насмешки.

      Стоять так дольше было невозможно, и Тимофей отошёл к воротам. Темнота скрывала выражение его лица и глаз. Но голос… Ноги Акулины совсем онемели. Счастье тёплой волной накрыло её с головой.

      – Вставать скоро… – она зачем-то развязала и снова завязала платок.

      – Ладно… Не против, если я завтра при всех подойду и провожу тебя? – вглядываясь в темень, Тимофей пытался разглядеть её лицо. Тишину летней ночи нарушали лишь куры, устроившиеся на насесте.

      – Не согласная, значит? – его голос дрогнул.

      – Нет, я… я… – от волнения голос Акулины пропал. – Я киваю…

      – Что ж, вставать и мне на заре. Тогда до завтра.

      Она ещё раз кивнула и прошла мимо Тимофея в калитку.

      Говорят, что Бог любит троицу. Так вот эта ночь была первой из трёх самых счастливых в её жизни. Вторая – ночь перед свадьбой. Ожидание счастья. Заботы родительского дома уже позади, а своих ещё нет. И самое большое счастье – ночь после рождения дочери. Когда после всех дневных волнений и болей они с Тимофеем, положив между собой махонький свёрток, старались затаить дыхание, чтобы не разбудить их доченьку. Как коса из трёх прядей, сплелась её жизнь из этих трёх ночей. Сплелась и завязалась в тугой узел. Но в тот летний вечер для Акулины всё только начиналось.

      После свадьбы молодые жили у Тимофея. Но родительский дом он решил оставить младшему брату, а для своей семьи построить новый.

      Посадили большое поле картошки. Заняли под неё весь надел и огород возле дома. Чтоб урожай был хорошим, под каждый корень во время посадки положили навозу. Всё лето Акулина таскала на коромысле воду, поливала, окучивала – и осенью накопали знатный урожай. Было чем кормить скотину и самим кормиться. Ухоженная и сытая корова давала хороший надой. Молоко почти всё продавали, собирая деньги на приобретение стройматериалов для дома.

      Устинья в это время уже имела четверых детей, мал мала меньше. Жила очень голодно, и Тимофей, видя, как переживает Акулина, велел ей каждое утро кувшин молока относить сестре.

      Прошла зима. Жили дружно. Брат у Тимофея был работящий, старался вовсю, зная, что, когда молодые построят