Турбулентность. Дэвид Солой

с мужчиной, сидевшим рядом. Его тоже тряхнуло. Теперь, когда самый сильный страх прошел, он обратил внимание на свои тонкие брюки, залитые колой. Она дала ему бумажные салфетки, и он сказал «спасибо», после чего они обменялись парой фраз о том, как каждый из них оказался на этом рейсе. Мужчина сказал ей, что был в Лондоне по работе. Она спросила, чем он занимается. Ей было нехорошо. Дрожь, охватившая ее вслед за страхом, перешла во что-то похуже, вроде головокружения. Она почувствовала, как все вокруг неприятно плывет, и поняла по лицу мужчины, что дела ее плохи. Ее затошнило. Мужчина что-то спрашивал у нее, чего она не могла разобрать. Он спросил ее несколько раз, а затем она встала и пошла.

      Когда она снова открыла глаза, она лежала на спине, положив голову, по-видимому, на сиденье соседа, а сверху на нее смотрела темноволосая женщина и задавала вопросы по-английски с сильным испанским акцентом.

      – Вы страдаете диабетом? – спросила женщина.

      Она сумела кивнуть. Тогда женщина сказала:

      – Я врач. Я пытаюсь помочь вам.

      – Спасибо, – сказала она.

      Но она не расслышала собственного голоса, и это было последним, что она запомнила, перед тем как ее вырвало на пол самолета. Раздался сильный шум, и она подумала, свесив голову к ковровой дорожке, что самолет, похоже, терпит крушение. А потом она поняла, что они приземляются.

      Она была в машине «Скорой помощи» вместе с этой испанкой, врачом. Медработники вкололи ей что-то, и к ней вернулись силы. Ей хотелось домой, а не в больницу, но у нее, вероятно, не было выбора. Пока машина ехала по улицам, завывая сиреной, она сидела рядом с врачом и рассказывала ей о турбулентности, похоже, забывая, что врач сама была в самолете.

      – Я никогда еще так не боялась, – сказала она. – Я закрыла глаза и сказала себе принять как факт, что сейчас я умру. Я не сомневалась, что вот-вот умру. Я сидела с закрытыми глазами и думала: «Если я сейчас умру, пожалуйста, пусть Джэми живет. Пожалуйста, пусть он живет. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он живет».

      Она остановилась на секунду, а затем сказала:

      – Обычно я себя так не веду. Я не знаю, с кем я как будто разговаривала.

      – Может, это был Бог? – предположила врач с улыбкой.

      – Я не верю в Бога. В этом дело.

      Сознавая свою необычайную открытость и разговорчивость и смутно думая о том, что ей вкололи медики, она сказала:

      – Самое странное, что у меня появилось это чувство надежды насчет всей этой ситуации. Мне было так тяжело из-за этого, а теперь у меня такое чувство, что все будет окей, что Джэми будет в порядке.

      Врач снова улыбнулась. Машина остановилась.

      – Вот мы и на месте, – сказала она.

      2. MAD – DSS [2]

      ШЕЙХ ПОНЯЛ, ЧТО ЧТО-ТО не так, когда Мухаммед не посмотрел ему в глаза.

      – Что такое, Мухаммед? – спросил он его.

      Мухаммед ничего не сказал. Он ждал его в зале прибытия с несколькими другими водителями. В терминале было тихо: время было позднее,

2

Мадрид – Блез Диань.