от передач до того, как они опишут их подвиги в протоколе. Но Кабан, для которого это была уже третья ходка, правила знал, но орал благим матом, что не даст провести никакое опознание. Убедившись, что провести опознание добровольно Кабан не даст и страшно злой на него, я пригрозил ему, что опознание всё равно проведу, но сделаю это по фотографии. «Я тебе, козлу, всё. равно лапти сплету». Я провёл опознание Кабана по фотографии, допросил двух свидетелей – очевидцев того, как Кабан ударил одного мужика кулаком в лицо во время танцев на втором этаже кафе «Ромашка». Тот разбил спиной огромное витринное стекло и выпал со второго этажа. К счастью, мужик оказался крепким парнем шахтерской закалки и получил всего – то средней тяжести телесные повреждения, умудрившись ничего не сломать себе, только сильно ушибся. Закончив таким образом расследование по делу я, весьма довольный собой, направил дело в суд, где Кабан благополучно получил свою «трёшечку». Но эта история имела продолжение. Кабан написал аппеляцию, его привезли в суд, ознакомиться с уголовным делом. И до суда его держали в нашем райотделовском КПЗ. В этом же КПЗ в следственной комнате и допрашивал конченного урку по кличке Гапон за незаконное хранение взрывчатых веществ. Случай с Гапоном был тоже весьма необычным. Дело в том, что наш благословенный Кривой Рог был поделен на так сказать, сферы влияния. Одну часть контролировали «наркоманы», другую «генералы», (те кто жил на улице имени генерала Карбышева), третью «культуристы» Совсем уж юные 14—15 летние бандюги называли себя» мультиками» Ну и так далее, всех уже не упомню. И вот Гапон территориально относившийся к «наркоманам», да и ментально бывший таковым, не отказывая себе в удовольствии сожрать пару ложек маковой «соломки», зашёл на территорию «генералов». Встретив Гапона одного на своём поле, те ужасно обрадовались и дружески окружили его, по-видимому, собираясь пригласить на чашку чаю. Но Гапон понял их дружеские намерения по-своему, выхватил из кармана трубочку взрывчатки, поджёг самодельный запал и бросился к ним, выкрикивая на ходу ноту протеста. Те бросились в рассыпную. Гапон погнался за ними, но слишком увлёкся погоней и бомба взорвалась у него в руке. Интересно, что кисть руки Гапону оторвало напрочь, сустав кисти я нашел в 20 метрах от черного пятна на земле от взрыва, когда выезжал для осмотра места происшествия и больше никаких повреждений у Гапона не было. Самого же Гапона я упаковал за незаконное хранение взрывчатки, целый арсенал которой был обнаружен при обыске в его доме.
Закончив с допросом Гапона, я попросил дежурного привести в следственную комнату Кабана. Тот изобразил на лице улыбку и спросил, что, мол, допросил Гапона. Видит бог, првда всё-таки есть на свете. Это Гапону руку оторвало, которой он шахтёра в «Ромашке» в полёт отправил, а ты мне эа это лапти сплёл! – сказал Гапон. Подожди, разве это не ты был тогда в «Ромашке»?
А как же опознание – растеряно пробормотал я. Кабан уставился на меня, помолчал и недоверчиво спросил, что я действительно