Апокалипсис, белый танец. Владимир Селянинов

Как уже говорили, мы живём в одной комнате, стеснены. Первенца, мальчика, ожидаем… – На что его супруга тяжело вздохнула, платочек к глазам приложила. От переживаний руками его мнёт. В это трудно поверить, но из-под платочка тут же слёзка за слёзкой стала течь. Муж к себе её прижимает и сам почти плачет.

      «Что всё это значит?» – смотрит на них Варя. Ей так хорошо теперь, как давно не было. И ей жалко живущих в таких стесненных условиях. Ожидающих ребёночка, которому надо побольше воздуха, места для игр.

      – За маленькой легче ухаживать, – говорит горбатый своему компаньону. Погромче говорит, чтоб и другие слышали.

      – Поможем, – выглянул из комнаты его компаньон.

      – И со значительной доплатой, – Нямба Станиславович, ладошки вперёд ещё выставил, тарелочку из них сделал. Покачал ими перед собой, показывая Варе, как много она получит денег в качестве доплаты.

      – И в любой валюте, – уточнил тот, что с акцентом, похлопывая ладонью по горбатой спине. – Комната, дай бог всякому, европейского образца. Мага́зины разные. Много их – мага́зинов. Покупай, что пожелаешь. А продуктов видимо-невидимо, со всего мира, – говорил убедительно тот, кто в тёмном чулане шебаршил, который с акцентом выучился говорить. И улыбку умел хорошо сделать.

      – Мы должны помогать друг другу, – поддержал разговор прислонившийся к косяку двери горбатый.

      Внимательно слушал каждого начальник Департамента адресной помощи нуждающимся, согласно кивал каждому, иногда для убедительности своего согласия он делал жест правой рукой, как отсекал возможные сомнения.

      – Мы должны помогать друг другу. Наконец, мы – европейцы, – посмотрела на него беременная. Платочек мнёт, видимо, от значительности скорого события – обмена своей невидной хрущёвки на бо́льшую. С потолками высокими, коридорами просторными.

      – Все заботы по оформлению обмена, – из-за плеча горбатого выглянул тот, у которого акцент, – и переезд мы берём на себя, – смотрел прямо, как не верить?

      – Не пожалеете, – Нямба из Америки прозрачный пакет с колен берёт, поднимает повыше. Пакет под завязку набит пачками десятирублевок в банковской упаковке. Глаза щурит, улыбается широкими, как бы вывернутыми губами. Пакет Варе и потом остальным показывает. – Надолго их вам, Варенька, хватит. Надолго, – и улыбается обаятельный мужчина, и исчезает с его лица постоянная ухмылка человека, который знает наперёд, о чём вы подумаете завтра. Лицо широкое, кудрявые волосы с проседью.

      Его жена ближе подсаживается к Варе, начинает по плечу гладить. Варя носом хлюпает от большого сострадания к ней. Беременная к себе её клонит, к тому месту, где зарождается новая жизнь. Присутствующие молча наблюдают сцену. Беременная взгляд переводит на высокого начальника Департамента, покуривающего ароматную сигаретку, тот кивает ей.

      – Как же тебе, милая, тяжело было без добрых-то людей, – глаза закатывает, одной рукой Варю к себе тянет, другой свой большой