Скептик. Андрей Никитин

именно ты и мог навести её, раз столько про это знаешь, – сказал Арсен.

      – Болван! – сказал Валик, – зачем бы я тогда об этом рассказывал?

      Валик на секунду повернулся к приятелю. Несколько семечек упали на пол, когда он поводил пальцем у виска.

      – Ну да, – задумался Арсен, – может ты прав. Даже такая дубина как ты, должна бы предупредить это.

      Валик повернулся к Жене.

      – Ты слышал, что Виталик прыгнул под грузовик?

      Женя расширил глаза.

      – Когда? – спросил он. Но на самом деле его больше волновал другой вопрос:

      Из-за чего?

      – В субботу, ночью. На трассе даже следы остались, идём, посмотрим, – предложил Валик.

      – Мы с ним недавно были там, искали скунса, – медленно проговорил Женя, всё больше потея.

      – Скунса? И нашли? – спросил Арсен. Женя хотел всё объяснить, поднимаясь в глазах ребят очередным подколом над сверстником, но передумал. Ему стало стыдно за свои поступки, которыми он обычно хвастался. Развести лопуха или обмануть кого-то было темой дня. Сейчас, когда он узнал, что Виталик бросился под грузовик, он ощутил дрожь по телу. Буквально осязал вину (конечно косвенную), за смерть Виталия. Приглушённые на время мысли о поведении снова всплыли на поверхность сознания, но он их откинул, как сухой лист с рукава. Он не ощущал своей вины, впрочем, как и всегда.

      На улице Гвардейской, в доме 22 высокая и стройная Светлана Грузова стояла у плиты и жарила картофель. Лицо покрылось испаринами, масло шумело и трещало, как сильный дождь по крыше. Перевернув лопаткой ломтики картошки, она добавила соли. Стручок картофелины наколола на вилку и усиленно дула, предвкушая ощутить вкус. С вилкой в руке она резко замерла, глядя в пустоту. Она поняла, что ей нужно делать, и, не осознавая значения мыслей, вышла на улицу, гонимая неизвестным желанием. Она выглянула за дом, где зеленел и насыщался солнечным светом огород. От жёлтого ломтика, наколотого на вилку, поднимался пар, подхваченный ветерком.

      Света сама не знала, что ей вдруг стукнуло в голову. Просто захотелось напечь печенья. Она стояла с вилкой в руке и думала о печенье. Ей нужно напечь печенья. Что-то внушало ей подобную мысль, втолкнуло в голову, как зерно проталкивают голодному желторотому птенцу. Она ощутила себя странно, ведь желания есть печенье у неё не было, только тяга его испечь. Женщина замерла на несколько секунд, оглядела огород. Она должна испечь печенье.

      – Руслан! – крикнула она сыну, который возился с отцом на грядках. Высокий плечистый мужчина держал две жердины, воткнутые в землю. Его сын Руслан, накрывал всё это плёнкой, имитируя простейшую теплицу.

      Услышав мать, мальчик посмотрел на отца, будто спрашивая разрешения. Взгляд Фёдора, добрый и тёплый на мгновение пересёк огород и устремился на жену. Когда Фёдор улыбался, его усики вздымались вверх, напоминая стрелки часов, показывающие время без десяти два. Иногда, когда ребята спрашивали, как настроение у отца, Руслан так и отвечал: «без десяти два». Это означало,