Явления ночи пред ваши очи. Сборник фельетонов. Анна Голицына

союза столицы и городка, выходцем из которого являлся. Каждый раз, представляясь, он называл первый союз, как самый главный и удостоверяющий тот факт, что он Аморалов Пётр Петрович был достоин называться так и никак иначе – писатель. Тем более, что он окончил литературный институт имени Горького. А это лишнее подтверждение его нынешней профессии – писателя! А то как же. Зря учился что ли… Конечно, он ещё состоял в аналогичном союзе журналистов. Журналистом он не был, но раз уж позвали, отчего ж не вступить. Был ещё он виден в ассоциации защитников дикой природы. Знали его и по кружку любителей живого пива.

      Но главное – это самый первый его, основополагающий жизненный статус члена союза писателей, открывающий многие двери. Особенно двери толстых пыльных журналов, читателями которых были те, кто в этих журналов публиковался. Никому другому они не были не то что интересны, они даже известны не были широким народным массам. Или ширномассам, как повелось говорить в незапамятные советские времена, когда и появился институт, в котором любой бесталанный мог стать Талантищем, потому что так его, в конечном счёте, назовут критики и штатные пропагандисты. В те же времена возникли все эти союзы для живущих и пишущих по правилам. Ведь стоило чуть выйти за рамки, сказать что-то не то, выучиться, скажем, на врача, но не иметь при этом звание лучшего доктора нашей страны… а быть вроде Чехова. Простым, сельским лекарем.

      Так вот в наши дни Чеховым не место в литературе. Ибо места эти плотно засижены многочленами вроде нашего Аморалова Петра Петровича, в этот самый момент цепляющего на нос очки, чтобы получше разглядеть свой свежевыпущенный томик стихов, посвящённых любви к Родине. Потом, как водится, нужно будет зачесть аудитории пару нетленок, но, а пока можно повертеть в руках. Огладить, понюхать запах краски, полюбоваться на свою витиевато написанную фамилию. Экой фамилией его наградили-то родители. Аморалов! Это же игра слов! Ведь на самом деле он за мораль и нравственность в обществе. Это так сказать, обманка, трюк-с, не более.

      Но – чу! – уж зовут, зовут его на сцену! И он поднимается во весь рост, пузо принимает грушевидную форму, чуть нависнув над ремнём. Хорошо, что скрывает пиджак. Поправляет остатки волос на лысине, зачёсывая по привычке на правый бок, хотя волосин всего две и разницы от того, на какой бок он зачешет, уже нет. Снова снимает очки, ведь он дальнозорок… и теперь можно разглядеть блеклые голубые глаза, как у мёртвой рыбины.

      Выходит на сцену и этот его выход встречают сухими официальными, едва различимыми аплодисментами. Видно, что зрители хлопают, потому что так положено. Но какое ему до этого дело, когда он уже у микрофона, прочищает горло и начинает речь…

      – Дорогие члены ЛИТО! Сегодняшняя наша встреча пройдёт не как обычно. Не держите на меня обиду, что не начну сегодня с вас. Но так уж вышло, что вышел долгожданный сборник моей поэзии « Родные берёзки»…. – тут председатель сделал выжидательную, театральную