Явления ночи пред ваши очи. Сборник фельетонов. Анна Голицына

молчал. Он осознавал свой провал, но он не видел своей вины. Причём, возможно, впервые в жизни. Обычная его роль «шестёрки» партии ему уже приелась, а тут на него насел старший товарищ, да ещё и так зло его обвинял. Но с Валентином что-то происходило. Видимо это был момент перерождения «шестёрки» в политика, готового спихнуть стареющего коллегу. Такие моменты бывают у всех, вопрос доходят ли они до логического завершения…

      – Знаете, Святослав, – Валентин прочистил горло, набираясь петушиной смелости перед боем, – вы вообще меня не цените. Ваши заслуги шестилетней давности уже не интересны. Вы заметили, что я обладаю пунктуальностью, точностью в выполнении намерений партии, а вы в свою очередь уже четыре года пытаетесь представить меня в кабинете министров, и вам всё что-то мешает. Хорошо, я всё понимаю. Коллеги отказались, всё остальное стало не актуально и все прочие мотивы. Но в русском языке есть слово из трёх букв – «нет». Вот это слово я бы услышал с большей радостью, нежели ссылки на вечную занятость, совещания и т. д. Оставьте это для кого-нибудь другого. Я чётко знаю, что, если не хочется говорить «нет», то начинаются совещания, заседания, у некоторых рождаются дети и умирают бабушки, только не это короткое слово.

      – Если Вы решили, что и мне, и ребятам в Кабмине нефиг больше делать, как развлекать Вас, поищите других клоунов. Если вы устали работать, десять раз могли сказать – хватит. Вас тут силой не держат. Политика – не детский сад. Министрами стали те, кто сам увидел проблемы и сам ищет их решения, поэтому они должны пахать. А вы там, кем хотели быть? Министром по информационным технологиям? Думаете, ваша основная работа по созданию POS-терминалов даёт вам такой офигительный опыт в IT-сфере?

      – То есть Вы всё же говорите «нет», но другими словами? – Валентин уже входил во вкус, но Святослав весь покраснел, глаза его превратились в щёлки, а это говорило только об одном: у него начинался приступ желчного гнева, что могло быть опасно.

      – Насчёт «нет» – я словами не бросаюсь, и это хорошо знают все политики и не только политики в Латвии. Хотите диктовать условия сотрудничества – отвечаю «нет». Будете пытаться давить – просто не будем работать вместе никогда. А когда я говорю «никогда» – это следует понимать буквально.

      – Какие политики? Позвольте? Вы же уже сколько лет в тени, думаете о ваших заслугах ещё помнят? Кроме бесконечных судебных тяжб вы больше в прессе и не появляетесь, – Валентин знал, что идёт против металлиста и рокера, и некогда спортсмена, но он хотел, безумно хотел переродиться, стать большим человеком, а для этого надо было прежде всего доказать вот этому вот коллеге, что и он кое-чего стоит.

      – Я неоднократно посылал к чёрту и вживую, и по телефону очень многих, сопредседателя нашей партии, и формально моего работодателя. И знаете, во-первых, все туда и шли, куда я их посылал. Вы поняли, о чём я? А во-вторых, мы таки работаем вместе. Так что мне глубоко начхать