Маленькая Французская История и другие рассказы. Дмитрий Мальцев

целовать – задохнётесь, точно говорю. Они-то и нырять могут без акваланга, а у вас грудь такая впалая, что я даже не пойму, где там и одно лёгкое может поместиться.

      Перкуссионистки – это для меня вообще случайные люди оркестра, откуда они взялись, где учились – ума не приложу! Ходят по сцене, пока все стараются и играют, не знают за что взяться. Веет от них то ли непостоянством, то ли заговором. Такие женщины или отравят вас обедом, или переведут все ваши скромные средства на свой счёт и уедут отдыхать на море. А что же валторнистки? Тут всё запутано. Валторна инструмент очень сложный, ошибается валторнист – рыдает весь оркестр, зал, и мёртвый композитор. Наверное, это очень большой талант играть на таком инструменте, но это всё до той поры, пока вы не увидите, сколько слюней (да-да, я знаю, что это конденсат) они сливают из этой трубы. После эдакого зрелища вам сразу расхочется иметь дело с валторнистками, уж поверьте, даже если в них всё прекрасно, кроме обилия слюней в инструменте.

      Ну что ж, всё самое важное о походе на выступления я высказал. Если же вы, по каким-то причинам, о которых мне неизвестно, владеете своим домом, готовы обеспечивать свою возлюбленную арфами и прочими инструментами, то я вовсе не понимаю, зачем вам ходить в концертные залы и читать мои рассказы? И, возможно, слушательницы прекрасного пола решат, что я несправедливо оставил их в стороне! Сейчас же исправляюсь – буфет работает до начала выступления и в антракте, коньяк однозначно подают в Московском Академическом Музыкальном Театре, а платья надевайте, какие пожелаете, здесь вам все карты в руки! А музыканты пусть сами за вами бегают. Что касается того, какие произведения и каких композиторов слушать – тут я подсказать ничего не могу – это дело исключительно вкуса.

      Треугольник

      За сценой конкурса юношеских симфонических оркестров валторнист Пролапсов страстно пытался интересовать Любочку, которую он вытащил из зрительного зала. Делал он это очень интеллигентно. Любочка хохотала странным механическим смехом, но от всего сердца.

      – А что это у вас за кручёная дудочка? – Любочка смеялась.

      – Ах, ну просто улиточка, Любочка! Это же валторна, – Пролапсов улыбался.

      – А зачем ей такие штучечки? – смеялась Любочка.

      – Да это же вентилёчки, вот, подуйте! – улыбался Пролапсов.

      Перкуссионист Хренов услышал, как за сценой убивают сиплого слона. "Бедное животное!" – он сочувствующе покачал головой, но потом понял, что это была Любочка и валторна. Будучи интеллигентным юношей, он промолчал. Тем временем, Пролапсов продолжал казановствовать:

      – Я сыграю, а вы на меня глядите, обязательно услышите!

      – Ах, ну, конечно-конечно. Я, правда, в музыке понимаю всего немножко.

      – Пустяк, тут даже и жертва лапы медведя поймёт, – "Ай как пошутил-то, ай да я!" – подумал про себя Пролапсов.

      Оркестр уже занял свои места, первая скрипка оглядела сцену, фортепиано дало ноту "Ля". Пролапсов